- Ты о чём? – Шёпотом спросила я.

- Оглянись, Каддамах: каждый может научить тебя тому, что даст в руки ключ от твоего странного, э-м-м, дара. Рид, например – Шейн ткнул лепёшкой в сторону наёмника, точившего свой клинок, - он всегда, повторюсь: всегда знает слабые стороны соперника. Будь то их грусть или прорехи в защите.

Я посмотрела на кретина-Рида, а ведь и правда: лишь он оскорблял меня тогда, когда обидные слова наверняка находили отзыв, а после выбрал, причём безошибочно, оружие, которого я боюсь до дрожи в коленях.

-  Дэйо, - на этот раз от резкого движения лепёшка растеряла половину крошек, - парень настолько предан и добр, что ты даже за тысячу сундуков с золотом его не предашь, - неожиданно Шейн наклонился ко мне поближе, - поверь, бродяжка, мы пытались. Плюс, он знает тайны нас всех. Одним Богам известно, что случится, если он заговорит.

А вот мне было бы интересно поговорить с Дэйо. Моя тайна, наверное, не настолько страшна, как тайны их всех.

- Наша красавица Фарео, - Мы обернулись в лемидийке, что склонилась над листом пергамента вместе с синеглазым, именно из-за неё я чувствовала себя голой и ревновала, что ли: умом я понимала, что она вхожа в логово дольше, нежели я, но сердцем: она чужая, не наёмница, и ей нельзя доверять, уж слишком близка с Властителем, который наслал верную гибель на наёмников и их дом, - она чует суть Силы. Видит её не так как мы – маги. Она способна восстанавливать саму материю. Ты тоже видишь Силу не так как мы.

Если она такая крутая, так какого чёрта Фраатха Ур продолжает рушить всё на своём пути? Серокожая красавица будто почувствовала мои мысли, подняла свои чёрные глаза на меня, скользнув безразличным, растерянным взглядом. Она и раньше то со мной не особо считалась. Ну и пусть.

- Зейд – абсолют, - синеглазый даже не взглянул в нашу сторону, продолжая о чём-то перешептываться с лемийди, - каждая стихия особенна: невозможно укротить огонь тем же способом, что Дэйо успокаивает воду. Но тем не менее, более похожих материй в своей разрушительной силе представить сложно.

Вот мне опять стало неловко за себя. В который раз за последние несколько дней после моего посещения Властителя. Каждую ночь Зейд приходил ко мне, оставался спать на полу. Каждую ночь я пыталась думать лишь о нём, чтобы не перенестись никуда дальше ненароком. Я даже о стенах думать боялась, а вдруг растворилась бы в них? А так, Зейду лишь доставались ласки от моих теней, пару раз его пытался лизнуть багарн – это я оправдываю лишь своей благодарностью Главе Гильдии, и каждый раз у него за спиной тени принимали причудливые формы в виде обнимающихся силуэтов, поцелуев и детский ромашек. В такие моменты я честно верила, что тени – не моя проекция, а они сами по себе. Не могла ведь я сама этот бред надумать?

- Ну и я, - Шейн вновь улыбнулся, явив миру ямочки на щеках, - я укротил звук.

- Вот как, - протянула я.

Раздражение, преследовавшее меня последние дни, не ушло. Шейн не открыл Америку. Конечно, я понимала, что это сугубо мои проблемы – мои тени, но совладать с ними не удавалось. Человек вряд ли обращает внимание, насколько часто, а точнее – непрерывно, он думает. Мне нельзя было расслабляться: тени сразу же будто с цепей срывались. Я перемещалась по Логову со скоростью света в самые непредсказуемые моменты, я даже по зову природу спокойно сходить не могла! Все мои мысли мог увидеть каждый, кто бросит взгляд на тени рядом, он ведь устраивали целый театр. Как-то раз я пыталась перекрывать поток мыслей стихами, так ребята с таки упоением смотрели на дуб и кота на ветвях. Только Пушкин пришёл в голову. Мне постоянно снился тот мальчик, а ещё я опасалась за безопасность наёмников, потому что каждый раз, как только я злилась на кого-то, тени приобретали физическую форму и норовили нанести удар обидчику.

Так что вопрос остается открытым: да, они все круты, но мне это как поможет?

Да, меня гоняли по залу во время тренировок с холодным оружием, заставляя вспомнить всё, чему учили: блокам, атакам, обманкам. Но вот я как-то вечером принимала свою озеро-ванну, вспомнила о Властителе и голышом перенеслась к нему. Хорошо, хоть за спину и успела смыться обратно.

Но вот никто из наёмников не расскажет, как мне это остановить? Тени весьма выручают в схватке с противником, когда я сосредотачиваюсь. Но мои братья по оружию терпеливо ждут, пока у меня идёт мыслительный процесс, а маги Зоркса так же будут ждать? Что-то я сильно сомневаюсь.

Ох, зря я себя опять накрутила. Вокруг начала сгущаться тьма, моя тьма, опять. Зейд подобрался, выпуская силу света, готовясь к удару, опять. Все наёмники начали с опаской подбираться к наиболее освещенным участкам – они меня опасаются, опять…

- Сломанная игрушка, - моей руки коснулась холодная кожа Фарео, что и послужило спусковым крючком.

Всё раздражение вылилось на неё. Тьма потоком вырывалась изнутри, вбирая в себя все тени вокруг, сбивая с ног красавицу. Она настолько окутала лемийди, что её уже не была даже и видно.

Зейд в считанные секунду создал световой шар, запуская его в серокожую подружку, что разозлило меня ещё больше: он ведь знал, что я не причиню ей серьёзного вреда, он ведь знал, что удар по теням таким светом причиняет мне боль. Но всё равно сделал это.

Отдышавшись после удара Зейда, я направила свою злость на него. Только чтобы проучить.

Из сгустка теней вышел… медведь! Старый добрый медведь из моего мира! Наёмники застыли, в изумлении рассматривая неведомого им животного.

- Пора остыть, бродяжка, - под издевающейся голос Рида на меня обрушился поток ледяной воды.

Холод сразу же пробрался до самых костей, в комнате моментально посветлело. Я так и стояла в промокшей насквозь одежде, с которой стекала ледяная вода, собираясь в небольшую лужицу под ногами.

- Взяла себя в руки? – Спросил Шейн, опять.

- Угу, - буркнула я в ответ.

В миг накатилась непередаваемая усталость. После таких вот выбросов гнева, когда тени начинали бушевать, пытаясь мне якобы угодить, всегда был такой вот откат. Хотелось свернуться калачиком и просто проспать до этого чёртова конца света.

Шейн