– Ну, и где он? – ядовито вопрошал Худяков. – Дорога пустая. Не выгорело, товарищ капитан?

– Спокойно, Козлодоев… – ухмылялся Головаш. – Сядем все… Да здесь он, скоро догоним.

Синяя «двушка» показалась за следующим поворотом. До нее было метров двести. Машина катила со средней скоростью по прямому участку дороги.

«А куда ему спешить? – подумал Олег. – Бугровский ведь не знает, что за ним погоня. А вертолет пролетел – так они сейчас постоянно летают».

Оживились все, кто находился в салоне. Головаш утопил педаль в пол. Занервничал водитель синей машины, тоже ускорился. Прямое попадание! Стал бы нервничать ни в чем не повинный человек? Он должен был раньше гнать – жену как-никак в роддом везет!

Погоня продолжалась несколько минут. Дистанция сокращалась. Ясно, что водитель выжимает из «жигулей» все соки. Словно облако пыли окутало преследуемую машину. Но пыли не было – дождь прибил ее к земле. «Дым», – сообразил Олег.

Из капота валило облако. На такие скорости автопроизводители не рассчитывали. Машина остановилась посреди дороги, распахнулась дверь, выпрыгнул человек. Он помчался влево, перепрыгнул канаву водостока, оказался в поле и запрыгал по бороздам. Ничего существенного там не росло, земля отдыхала. Мужчина озирался, проворно убегал. До кромки леса было метров триста.

Стращать заложницей Бугровский не стал. В самом деле, это же не кино. Зайдут с любого конца и пристрелят к чертовой матери…

– Капитан, можешь на поле съехать? – крикнул Олег.

– Да хрен-то там. – Головаш начал тормозить. – Не проедем, товарищ майор, смотрите, какая там борозда. Пешком быстрее будет… Да не волнуйтесь вы, возьмем супостата, никуда не денется. Думаете, там лес? Ничего подобного, там болото. «Кузькиной топью» в народе кличут…

Он затормозил метрах в двухстах от «жигулей». Пассажиры посыпались на проезжую часть. Чингизов бросился к распахнутым дверям жигуленка.

– Товарищ капитан, тут действительно баба! – заорал он с каким-то суеверным ужасом. – Мать честная, да она сейчас родит!

– Займись гражданкой, Чингизов! – бросил на бегу Головаш. – Отвези ее в Аничкино, если успеешь! А не успеешь – сам роды принимай!

– Издеваетесь? – Сержант схватился за голову. – Я вам что, повитуха?

– Дерзай, сержант, осваивай смежные профессии! – гаркнул Худяков, перепрыгивая через водосток.

Бугровский шустро удалялся, озираясь через каждые два шага. Это точно был он. Переоделся, побрился. Погоня рассыпалась в цепь, двигалась следом. Приближалась полоса низкорослых деревьев, опутанных подлеском.

Преступник обернулся, выстрелил. Остался еще порох в пороховницах! В ответ посыпались автоматные очереди. Бугровский пригнулся, ноги заплелись. Но поднялся, заковылял прочь, перешел на тяжелый бег. Он тоже устал, но все еще не сдавался.

– Бугровский, хватит! – крикнул Олег.

Предатель обернулся, дважды выстрелил из пистолета. Люди пригнулись. Вряд ли он видел, куда стрелял: жирный пот заливал лицо. Он выбросил пистолет, кинулся дальше. Каморин вскинул автомат, но передумал.

– Капитан, там точно болото?

– Зуб даю, товарищ майор… в смысле, точнее некуда! Всем болотам болото, местные туда не ходят!

Бугровский продирался сквозь кустарник, трещали и ломались ветки. Несколько мгновений – послышался крик, затем глухая ругань.

– Не стреляйте, – предупредил Олег, подбегая к кустам. – Живым возьмем.

Он проверил почву под ногами. Пока терпимо. Хватался за ветви, раздвигал их, лез в неизвестность. Трясина начиналась сразу же, между чахлыми деревьями и кочками, поросшими лишайником.

Видимо, Бугровский хотел пробраться, переступая от дерева к дереву и хватаясь за ветки, но сорвалась нога. Он погрузился по пояс в топь, схватился за ветку над головой, так и висел, погрузившись по пояс. Ветка имела подозрительный вид, в любое время могла переломиться от неверного движения. Бугровский вывернул голову, угрюмо смотрел на своего охотника. Он потерял очки, до головы измазался.

Волна облегчения потекла по членам, – кажется, все, не напрасны были жертвы и мучения… Олег убедился, что под ногами твердо, присел на корточки.

– Что, сука, добился своего? – прохрипел предатель.

– Думаю, добился, – кивнул Олег. – Ты, Павел Евдокимович, лучше не шевелись. Из трясины вытаскивать не будем. Нам даже лучше: сдохнешь – туда тебе и дорога. Ты убивал людей, а это при любом раскладе – вышка. Раньше ты на такое не осмеливался.

– Нет уж, – оскалился Бугровский. – Я вам нужен.

– Лично мне – нет, – пожал плечами Каморин. – Этим парням – тоже. Он вам нужен, мужики?

– Да мне он вообще по барабану, – буркнул Худяков.

– А я его даже не знаю, – подал голос Головаш. – И еще бы лет сто не знал. Кончайте его, товарищ майор, да поехали ужинать. Есть хочется. Или подождите, если грех на душу не хотите брать, – глядишь, сам отвалится.

– Эй, хватит издеваться… – захрипел Бугровский. Он держался из последних сил, ветка готова была обломиться, густая масса, обхватившая ноги, тянула вниз. У сержанта Бурмина несколько дней назад получалось лучше. – Вытаскивайте меня… – Голос предателя становился все глуше и тоскливее. – У вас же эта, как ее… социалистическая законность…

– Проснись, мужик, – проворчал Головаш. – Какая там законность? Здесь тайга – закон. А медведь – прокурор.

В глазах предателя вспыхнул неподдельный ужас. Именно это и хотелось зафиксировать. Грубым тычком его стряхнули в болото, а когда он вынырнул как ошпаренный, сунули под нос жердину. Извлекли из болота за шиворот, выволокли на опушку. Олег не устоял перед искушением, ударил в глаз – мощно и с чувством глубокого удовлетворения. Бугровский потерял сознание. Избивать обморочного – никакого интереса. Ему скрутили руки за спиной, связали ремнем, ткнули носом в мокрую землю. Потом лежали в траве, молитвенно таращась в небо. Хотелось курить, но не было сил пошевелиться.

– Кстати, насчет прокурора, – нарушил молчание Худяков. – Сколько дней шарахаемся по тайге, а ни одного завалящего медведя не встретили. Где они все? В Америку переселились? И волки ни разу не попадались.

– Так не дурные же, – в горле что-то булькнуло, Олег закашлялся, – выражать свое почтение вооруженной толпе. Зверье – оно умное по-своему. Вот кабы ты, Вениамин, в одиночку рискнул прогуляться от Пермитино до Аргола…

Хохот душил, хотя давно известно, что смех без причины – признак дурачины. Майор лежал и не мог насмотреться на хмурое небо, картинки на котором менялись, как стекла в калейдоскопе…

Глава восьмая

С каждым разом все труднее становилось отбиваться от назойливых агентов АНБ. Даже Чакки это надоело, он стоял и лаял, хотя, в отличие от меня, был прирожденным американцем. Я бы тоже встала рядом и залаяла.

Их по-прежнему интересовали детали моей биографии, со смутным сомнением мои гости поглядывали на закрытый гараж. Рации в сундуке уже не было, но они ведь об этом не знали. После каждой встречи я мылась в душе,