Зои заулыбалась, ухватила меня за руку, поднимая с лавочки. Мама Ночь в последний момент придержала ступку с чернилами для символов, которую мы едва не опрокинули. Опомниться не успел, а Зои уже поцеловала меня. Я тоже обнял её, заметив краем глаза что-то у выхода из беседки. Это была королева Амалия, решившая проверить, чем мы здесь занимаемся. И лицо у неё в этот момент было удивлённым. Она жестом показала, что мешать не собирается, сделав шаг назад.

Отпустив меня, Зои совсем немного смутилась, мило улыбнулась и выбежала из беседки, попав точно в руки мамы. Я осторожно коснулся пальцами губ.

— Неожиданно, — произнёс я. — И приятно…

Повернувшись к столу, встретился взглядом с мамой Ночь. Она улыбнулась, произнеся что-то очень похожее на «любовь». Предупредила, чтобы я был осторожен. Интересно, что имела в виду, чтобы голову не потерял?

— Надо только чернила не пролить, — опомнился я и заметил, что ступка уже была запечатана чем-то серым, похожим на мокрую ткань. Покрытие немного блестело, но быстро высыхало на воздухе.

Дорогу до дома я не запомнил, не получалось собраться с мыслями. Всё Зои виновата. О чём бы в дороге ни думал, всё время к ней возвращался. Тогда уж надо было настаивать и с собой брать. У нас дома даже безопасней, чем во дворце, огромном, с кучей входов-выходов и толпой праздно шатающихся людей. А ещё надо как-то договориться с королевой завтра, чтобы отпустила дочку на загородную прогулку. Может, у них примерка платьев будет или ещё что-то в этом роде. Бал ведь совсем скоро, о котором уже весь город судачит. Даже листовки раздавали на углу улицы, я специально обратил внимание.

Когда я вышел из кареты перед домом, в глаза сразу бросилось, что обстановка вокруг изменилась. Вроде и не сильно, но стала напоминать дворец Ракку. Там я тоже постоянно чувствовал пристальный взгляд из тени. Горожане, гуляющие или спешащие по своим делам, старались обходить наши два дома по противоположной стороне площади, делая большой крюк. Наверняка и сами не догадывались, почему так делали.

Стоило подойти к двери дома, как она приветливо открылась.

— С возвращением, — послышался знакомый голос, стоило только перешагнуть порог.

— Мирейн? — удивился я, увидев управляющую дворца Ракку, стоявшую у входа. — Или мне это только кажется?

— Тебе не кажется, — спокойно произнесла она.

Я уже отмечал, что управляющая очень походила на Ханну, как старшая сестра, только с более требовательным и строгим взглядом фиолетовых глаз. Даже одежда у неё была та же, что и во дворце — удобное платье с незаметными подвязками на рукавах. Вряд ли рукава она подворачивала, чтобы заняться уборкой или простой работой. Скорее всего, это было нужно, чтобы колотить нерадивых подчинённых и не порвать дорогую ткань.

— Подкрепление из дворца Ракку, о котором говорила Ханна, — догадался я.

— Мы немного разминулись, — сказала она, жестом показывая, чтобы мы не топтались в дверях. — Кто эта юная девушка?

— Эм, это госпожа Ночь, она… из числа великих демонов, — я произнёс это на языке первого царства, слегка ослабив контроль над даром, чтобы приехавшие люди из гор Ракку смогли освоить новый для них язык.

— Не хочет ли юная госпожа пройти в гостиную и отдохнуть с дороги? — спросила Мирейн, ни на секунду не удивившись. А ведь обычно людям требуется немного времени, чтобы осознать умение говорить на незнакомом языке.

— Она говорит, что хочет понаблюдать за моей работой, — сказал я. — За нанесением новых символов. Кстати, если ты здесь, то кто остался во дворце?

— Моя ученица, — сказала Мирейн. — Она справится, можешь на неё положиться. И, судя по всему, я приняла правильное решение приехать к тебе на помощь. Старшая группа расслабилась, допустила непростительные ошибки и уже наказана за это.

— Мне почему-то сейчас Малеф вспомнился, — поморщился я. — Сильно не надо никого наказывать.

— Я запретила им на год пить что-либо крепче воды, — улыбнулась она. — Если они придут к тебе с намерением разжалобить, поставь меня в известность.

— Хорошо, — я улыбнулся и тут же опомнился. — А что случилось?

— В дом проник посторонний, — сказала она и ещё немного посуровела. — В сокровищницу. Смог обмануть охрану, потому что они выполняли свою работу из рук вон плохо. Его обезвредил друг мастера Кве.

— Кстати, он цел?

— Цел и тоже наказан, — сказала она.

— А он за что?

— Позволил себе громко возмущаться, — ёмко ответила Мирейн. — Насколько я знаю, ты поручил ему важную работу, поэтому я не стала наказывать его слишком строго.

— А его друг? — я вспомнил чёрного маленького демона.

— Он — молодец. Я бы похвалила его, но мы не смогли найти общий язык.

Мирейн жестом показала на дверь, ведущую на кухню. Пошла первой. Я же посмотрел на маму Ночь, всё ещё держащую меня за руку. В её понимании посторонние, решившие проникнуть в жилище, должны быть пойманы и убиты. Вспомнила пауков, живущих рядом с источником, и предложила взять одного. Сказала, что они самые чуткие сторожа, так как спят «в половину глаз».

— Боюсь, что нас не только домушники будут стороной обходить, но и часть города внезапно решит переехать. Пойдём посмотрим, кто к нам в гости заглянул и почему Мирейн так сердита. Она? Управляющая в моём дворце. Это значит, что следит за порядком, чтобы все работали и не бездельничали, в том числе и я.

Мама Ночь понимающе кивнула, наверняка поднимая статус Мирейн на ступеньку выше остальных.

Мы прошли за Мирейн на кухню, где очень вкусно пахло ужином, затем в небольшую холодную кладовую. Тело домушника лежало на двух низеньких лавочках. Его успели раздеть, оставив только набедренную повязку. Может, искали знак злобного культа, что охотился за владыкой гор Ракку. Несчастному кто-то распорол шею, попутно сломав ключицу. Выглядело жутко.

— Нет, я его раньше не видел, — сказал я, слегка поморщившись. — На глаза не попадался. Скорее всего, простой домушник, решивший заглянуть в богатый дом. Надо страже городской пожаловаться, они обещали таких вот от нас отгонять. Золота взяли целую гору.

Одна из помощниц Мирейн продемонстрировала серый плащ, заляпанный кровью. Следом шла невзрачная одежда.

— Это не домушник, — сказала Мирейн, протягивая мне короткий жезл. — «Сковывающий душитель» — как назвал его мастер Кве. Восемь