– Какой же я кретин! Подумал, что если амеб в два раза больше, то стакан заполнится в два раза быстрее.

– Если бы способностью делиться обладали только первые амебы, так бы и было. Но с той же скоростью делятся и все последующие. В этом основная хитрость.

– Точно!

– Ладно, это детские игры. Вернемся к нашей главной загадке. – Заколов старался спокойно рассуждать вслух: – «Слова это сумма шагов». Во фразе восемнадцать букв и четыре слова. Цифру восемнадцать мы уже обыграли, как могли. А если читать каждую четвертую букву?

Он вновь накинулся на монету, переносил буквы в блокнот, вычеркивал их, обводил в кружки, полученный текст пытался читать и слева направо и справа налево. Временами ему казалось, что он на правильном пути и отфильтрованные буквы образуют некие исковерканные слова, имеющие смысл. Но, взглянув на конечный результат, он неизменно понимал, что все не так. Головоломка оставалась неразгаданной.

Погрустневший Евтушенко задумчиво произнес.

– Осталось восемь минут. Скоро они убьют Тамару, а затем избавятся и от нас как ненужных свидетелей. Нам надо подумать, как защититься.

– Восемь минут – это четыреста восемьдесят секунд! Это огромный срок, за который можно решить судьбу любого сражения! – Тихон вскипел, он не мог допустить мысли, что девушка погибнет.

Евтушенко исподтишка наблюдал за другом, он знал, что в экстремальных ситуациях умственные возможности Заколова возрастают многократно. На экзаменах Тихон не раз демонстрировал это, выводя точные формулы даже по сложным темам, которые пропускал во время лекций. Для закрепления нужного эффекта хитрый Сашка добавил:

– Ей осталось жить четыреста восемьдесят секунд.

– Нет! – Тихон вскочил из-за стола и заметался в тесном пространстве купе. – Нет, мы шли неправильным путем. Во всех загадках наблюдается один главный принцип, о котором я забыл. Для того чтобы разгадать очередную головоломку, требуется знать ответ на предыдущую! Это сделано для того, чтобы человек, случайно наткнувшийся, например, на эту монету, ничего не смог сделать. Только тот, кто пройдет весь путь с самого начала, достигнет цели. Разгадав слова на картине, мы смогли раскрыть кубик. Зная числа на кубике, мы смогли раскусить надпись на черепе. Теперь эта надпись нам потребуется, чтобы постичь зашифрованное послание на монете! Что у нас было на предыдущем этапе? Темя Бухары! Скорее всего, на монете речь должна идти об этих словах.

Тихон остановился и поднял вверх указательный палец.

– Как написано? Слова – это сумма. Сумма букв? Да. Но любую букву можно изобразить в виде числа. Точно! Ведь на каждом этапе мы буквы превращали в числа, а затем числа в буквы. Сейчас мы имеем буквы: Темя Бухары. Превратим их в числа. Каким образом? Самое очевидное, записать вместо букв их порядковый номер по алфавиту.

Александр Евтушенко, следивший за скорострельной логической цепочкой друга, схватил листок и записал:

Т – 20

Е – 6

М – 14

Я – 33

Б – 2

У – 21

Х – 23

А – 1

Р – 18

Ы – 29

Он тут же попробовал выписать с ребра монеты двадцатую, шестую, четырнадцатую и так далее буквы, начиная со знака тире.

– Нет, каждый раз отсчитывать от начала нельзя, – остановил его Тихон. – Так мы дойдем только до тридцать третьей буквы, а здесь их значительно больше. Нам четко указано – сумма шагов. Надо суммировать цифры и двигаться по кругу шаг за шагом.

Заколов мгновенно просуммировал все числа и напротив каждой буквы записал полученный результат. Однако, взглянув на цифры, безжалостно их перечеркнул.

– Четыре минуты, – сообщил Евтушенко.

Заколов интенсивно потер виски.

– В задачах с цифрами должна быть красота. А здесь мы обозначили буквы то одной цифрой, то двумя. Там, где одна цифра, допиши спереди ноль.

Евтушенко выполнил требование друга и замер, его глаза удивленно смотрели поверх очков.

– Но ведь это ничего не дает. Ноль впереди никак не увеличивает сумму.

– Дело не только в красоте. Десять чисел дадут нам десять букв. Я думаю, для новой инструкции этого мало. Надо рассматривать каждую цифру по отдельности и суммировать их последовательно. Вот так.

Заколов быстро записал результат:

– Слова – это сумма шагов, – убежденно произнес он. – Двигайся шаг за шагом по лучам на монете. Сначала на два вперед, затем еще раз на два и опять на два, потом на восемь, на девять, на тринадцать и так далее, до самого широкого шага в пятьдесят лучей. Получим двадцать букв.

Евтушенко, шевеля губами, передвигал ноготь по лучам монеты и при каждой остановке пальца переносил в блокнот букву с ободка монеты. Тихон тревожно взглянул на часы. Стрелки изображали улыбку на циферблате. 22.10. Время истекло, но он успел!

В ту же секунду дверь отъехала в сторону, и в купе шагнул стройный и подтянутый Давид Вахтангович Орбелиани.

– Где разгадка? – строго спросил он.

– Вы пунктуальны. – Тихон кивнул на монету и блокнот на столе.

Евтушенко уже закончил писать и странно таращился на полученный текст. Орбелиани вырвал блокнот из-под руки студента и впился в него нетерпеливым взором. Его ноздри раздулись, глаза вспыхнули гневом.

– Вы что мне суете! Это абракадабра! – Он швырнул блокнот в лицо Заколову и прошипел: – Через минуту сердце твоей девки остановится. Она уже почти на небесах.

Тихон подхватил на лету растрепавшийся блокнот и посмотрел на текст. Бессистемная последовательность из двадцати букв ясно говорила, что он допустил трагическую ошибку, и ценой этой ошибки является жизнь ни в чем не повинной прекрасной девушки.

В первое мгновение после осознания жестокого фиаско в разгадывании головоломки Тихон Заколов хотел схватить ненавистного противника и силой добиться срочного спасения Тамары Кушнир. Кулаки уже сжались, готовые обрушиться на наглого похитителя, но Тихон вспомнил хладнокровие и расчетливость Орбелиани, руки безвольно опустились.

– Спасите ее. Я решу задачу, дайте еще десять минут, – попросил он.

– У вас пятьдесят девять секунд, – спокойно ответил интеллигентный грузин с ухоженными бакенбардами и неожиданно крикнул: – И ни единой больше!

Крик словно хлыстом полоснул Заколова, он вздрогнул и понял, что его так смутило в этой головоломке с самого начала. Перевернутый череп! Первый раз, прочитав слова на монете, как и положено, от макушки и вниз, он получил бессмыслицу. Только перевернув монету на сто восемьдесят градусов, слова встали на свои места.