Глава 20

— Он мой! — вопил дядюшка, приближаясь к Лисиной и уперев руки в бока. — Я его вырастил вот этими ручками! Сам! В условиях, далёких от идеальных. Не спал, не ел, всё трясся над моим Сильфием!

— Ты уже давно умер, и тебе точно плевать с высокой колокольни на судьбу маленького, забитого растения, — ведьма угрожающе прищурилась. — А вот он, в отличие от тебя, живое существо и вправе сам выбирать, где ему жить и с кем оставаться! Ты посмотри, какой он несчастный! Довёл бедняжку своей псевдозаботой до нервного срыва…

— Он трава! — взорвался Фёдор и практически вплотную подлетел к невозмутимой женщине.

— Он личность, живое существо Мёртвой пустоши! И имеет разум, в отличие от тебя!

Я покосился на укоренившееся растение, которое выглядело довольно неплохо. По крайней мере даже мне стало заметно, как оно активно пошло в рост. За всё время, пока эти двое выясняли отношения, Сильфий явно подтянулся на парочку сантиметров.

— Да как ты вообще смеешь меня оскорблять, ведьма! — моё внимание снова привлёк вопль Феди. — Я уважаемый человек, заслуженный врач…

— Был им много лет назад. И я вообще не понимаю, почему с тобой разговариваю, — прошипела Лисина.

— Так, хватит! — рявкнул я, стараясь утихомирить этих двоих и вмешаться до того, как они перейдут к рукопашной.

Спорщики замолчали и синхронно повернулись в мою сторону, словно только что вспомнили, что находятся здесь не одни. Они так удивлённо на меня посмотрели, что мне даже стало как-то неудобно под их пристальными взглядами.

Но разруливать спор за растение между ведьмой и призраком дяди Фёдора мне не пришлось. На улицу влетела наша неотложка и затормозила рядом со мной, из окна кабины высунулся Саша.

— Мы за вами, Денис Викторович, там случай серьёзный. Дед Лопухин вызвал на боль в спине, только вот боль эта даже морфином не купируется, — сразу же начал Саша, мазнув взглядом по призраку и вновь повернувшись ко мне. Вот же невозмутимый тип! Хотя, может, он даже и не понял, что перед ним находится неживой человек.

— Откуда морфин? — я удивлённо посмотрел на него.

— Анастасия Сергеевна санкционировала, — ответил Саша. — Мы тут подумали, что это опять расслаивающая аневризма, ну, помните, как тогда…

— Помню, — я кивнул, прикидывая, возьмут хирурги деда или нет. Всё-таки восемьдесят семь лет и куча сопутствующих. Сможет ли он наркоз выдержать? — Так, Денис, соберись, — приказал я себе и посмотрел на фельдшера.

— Но мы так думали ровно до тех пор, пока Аллочка анализы не принесла. Она, по-моему, так быстро ещё ни разу не бегала, — и Саша протянул мне анализы. Я посмотрел на бланки и пару раз моргнул.

— Что это? — я поднял взгляд на Сашу. — Откуда такой гемолиз? Здесь же эритроцитов почти не осталось, а ошмётки в плазме плавают.

— Угу, а биохимию сделать не получилось из-за гемолиза, — Саша протянул мне очередной бланк.

— Бред какой-то, — пробормотал я. — Что-то всё-таки получилось. Ну, билирубин повышается из-за гемолиза, это понятно, но всё остальное… И свёртывающая система вразнос пошла, кровь совсем не свернулась. Точно полиорганная недостаточность. У него что, все органы разом начали отказывать? Может, кровь неправильно забрали? — спросил я неуверенно.

— Алка тоже прибежала с воплем, что мы кровь неправильно взяли или в пробирки с гепарином её нацедили. Хотя сколько нужно гепарина, чтобы кровь совсем сворачиваться перестала, мне даже представить страшно. Ну мы и перебрали. Это последний анализ, — Саша кивнул на бланки. — А так как вас Петровка засосала, то меня и отправили вас отсюда выкорчевать, — добавил он. — Похоже, сами мы не справимся.

— Так я на своей машине быстрее доеду. А вы пока Юрчику помогите, а то у него крыша скоро протечёт, — и я побежал к своей машине.

— Да чем мы ему помочь-то можем? — крикнул мне вслед Саша.

— Не знаю. Валерьянки накапайте тридцать восемь капель. По головке погладьте, я не знаю, Саша! На твоё усмотрение. Всё зависит от того, какой бред он станет нести, — запрыгнув в машину, я оглянулся, удостоверился, что моя живность сидит на заднем сиденье, и рванул из Петровки со всей возможной скоростью.

Дорога находилась в прекрасном состоянии, поэтому я долетел до Аввакумово очень быстро.

— Надеюсь, ты помнишь, что я связан с твоей курицей, — от неожиданности я подпрыгнул на месте. Остановив машину, развернулся, разглядывая недовольного Фёдора, устроившегося на пассажирском сиденье. — Я уже практически отбил Сильфия, но меня выдернуло к тебе и твоей курице. Знаешь, кто ты после этого? Ты просто невыносимая, бесчувственная скотина. И ты мне должен новый росток. Вот хоть где его доставай, но чтобы в ближайшее время он у меня был, — призрак сжал губы и отвернулся, что-то внимательно разглядывая в боковое стекло.

Мне оставалось только надеяться, что он забудет про это недоразумение, потому что снова калечить себя, неся ему росток этой дряни в собственном теле, я точно не собирался. Завёл мотор и сразу же направился в больницу. Пока ехал, в голове крутилась какая-то мысль, которую никак не мог поймать. А ведь уже почти зацепился, когда меня дядюшка прервал.

— С тобой пойду. Хоть на людей посмотрю, раз вы меня с этой ведьмой лишили последней радости в моём посмертии, — буркнул призрак и тут же стал невидимым. Ну раз хочет, то почему бы и нет. Он, как ни крути, действительно был выдающимся доктором.

В приёмнике царила суета. Я ворвался туда, и на меня сразу же надели халат. Кто это сделал, понятия не имею, не смотрел, потому что всё моё внимание сосредоточилось на кушетке. Дед Лопухин метался по ней и стонал. Мне даже показалось, он уже не замечал, что творится вокруг него.

— Где болит? — я притронулся к его руке, обращая внимание на себя. Дед открыл глаза и посмотрел на меня довольно осмысленным взглядом.

— Спина. А теперь и живот. Сильно болит. Никогда так не было, — простонал он, закрывая глаза. Я попытался пропальпировать живот, но из-за выраженного напряжения мышц сделать это, чтобы не причинить ещё большую боль, у меня не вышло. Да что не так-то⁈

— Тут, на снимке, признаки тромбоэмболии лёгочной артерии, —