бело-розовым кабриолетом. Мы направились в Сан-Фернандо, нашей целью был «Дальневосточный магазин» на Ланкершиме в Сан-Велли.

По дороге мы подбадривали друг друга фразами типа «Давай сделаем это!». Мы припарковались, сшибив столб, и подкрались к магазину с черного хода. Я был на взводе. Из-за адреналина время словно замедлилось, все мои чувства обострились. Мы ворвались в дверь, за прилавком стояла пожилая азиатка. Я достал револьвер, сжал его обеими руками и закричал, прямо как два года назад перед зеркалом:

– Гони сюда все бабки!

– Слышала, че он сказал! – орал Майк.

Женщина открыла кассу и протянула мне восемь долларовых купюр.

– Клади бабки в коробку от сигар! – воскликнул Майк.

Я заглянул за кассу и увидел коробку, указал на нее рукой, и тут барабан пушки отвалился. Именно в этот момент из заднего помещения выбежал еще один азиат, размахивая топором. Мы с Майком сорвались с места и побежали в противоположную от машины сторону, перепрыгивая через заборы до самой Фэйрлэйн, а потом тайком вернулись. Когда мы запрыгнули в тачку, нас накрыл истерический смех. Все получилось так тупо, мы всего-то украли восемь баксов. Столько стараний ради такой мелочи. Нам было плевать. Мы были под кайфом от пережитого. Майк предложил назвать нашу банду «Ржущие бандиты».

Тогда мы смеялись, но теперь я вспоминаю ту женщину, которую мы ограбили, думаю о том, как страшно было ей и как весело нам с Майком. Я никогда не избавлюсь от чувства стыда за то, что когда-то пугал людей. Когда берешь на дело пушку, случиться может всякое. Когда кого-то убивают во время ограбления, а потом преступник говорит: «Я не хотел причинять никому вреда», он врет. Это убийство, точка. Если у тебя пистолет, только ты отвечаешь за последствия своих действий.

Тогда грабеж не казался нам чем-то плохим. Мы не воспринимали своих жертв как людей. У них были деньги, а значит, они, в отличие от нас, смогут заработать еще. Когда я перестал пить и употреблять, я перестал этим заниматься, но в остальном так и остался эгоистом.

Мне было стыдно за то, каким я был и что успел наделать в прошлом, но при этом я мало размышлял о ненормальной маскулинности, в которой вырос и которая меня сформировала. Я думал, что, если перестану бухать и начну помогать людям, это поможет мне исправиться. Я не замечал, что внутри меня до сих пор сидит маленький обиженный мальчик, не думал о том, что ему пришлось пережить и каким мужчиной он из-за этого стал. Я считал себя самым обыкновенным чуваком, которому по ночам снятся хреновые кошмары.

Мэйв искренне любила меня, а я любил ее, но не мог выразить или показать ей это обычными способами. Вспоминая, как она держалась все эти годы, я не могу ее не уважать. Ей было нелегко оставаться в моей тени на собраниях и семейных прогулках, во время которых меня узнавали, а я искренне считал, что это ничего не значит. Но когда «За кровь платят кровью» вышел в прокат, моя жизнь изменилась по-настоящему. Какой бы репутацией я ни пользовался в Лос-Анджелесе до этого фильма, он принес мне заслуженную мировую славу. Я встал на новый путь и не знал, удастся ли мне пройти по нему вместе с семьей.

Сразу после выхода «За кровь платят кровью» мне предложили роль в фильме Эллисона Андерса «Моя сумасшедшая жизнь». Картина рассказывала о группе девчонок, растущих в банде, и о том, как их пути расходятся в жестоком преступном мире. «Моя сумасшедшая жизнь» стала важным фильмом для меня после того, как я отказался от «Американизируй меня» и возвысился в «За кровь платят кровью». Целью обоих этих фильмов было показать скрытую сторону жизни в группировках, но только у «Моей сумасшедшей жизни» получилось сделать это по-настоящему.

Центральными темами фильма стали одиночество и отчаяние, страдания семей и другие неприглядные последствия жизни в банде. Некоторые сцены в «Моей сумасшедшей жизни» были по-настоящему темными. Например, как беременные девочки стоят в очереди за талонами на еду; как мать ревет на кухне, потому что ее дочь убили в перестрелке; как родители забирают машину своего сына, изрешеченную пулями.

Эллисон Андерс – настоящий художник, она понимала, что и как надо изображать. Молодые верят в свое бессмертие, они считают, что плохое случается со всеми вокруг, но не с ними. Они уверены, что на земле нет людей удачливее и счастливее – только они. Эллисон знала, какой привлекательной детям кажется жизнь в банде. Она понимала, что сложно научить их чему-то, когда они уверены, что знают все на свете.

Гилберт научил меня многому, но именно в этом не преуспел. Мы не были бессмертными. Многие из моих братьев по старым группировкам были мертвы. Битвы, которые мы когда-то выиграли, обернулись последствиями, которых мы не ожидали. Мы не ценили ни собственные жизни, ни жизни окружающих. Я потратил годы, стараясь это исправить.

Глава 24. Правильное решение, 1991

Пока мать малыша Дэнни, Диана, сидела за решеткой, я наладил отношения с ее родителями, которые жили в Лонг-Бич. Иногда я привозил к ним малыша Дэнни, чтобы он провел время с бабушкой и дедушкой. Когда ему было пять, на их вопрос: «Чем хочешь заняться?», он ответил: «Пойдем на пляж и зацепим цыпочек!». Ко мне возникли вопросы.

– Дэнни, чему ты учишь своего сына? – спросила у меня мать Дианы по телефону.

Вскоре после этого они переехали в Ломпок, небольшой городок в паре часов на север от центрального побережья. Когда Диана вышла, она переехала туда же к своим друзьям. Летом малыш Дэнни проводил там много времени. Однажды я приехал за ним, и мать Дианы позвала его с улицы. Я стоял и смотрел, как он играет с друзьями. Он был на седьмом небе от счастья. В Ломпоке у него были огромные дворы для игр и куча приятелей. А мой дом окружали банды: «Венис Трес», «Крипс», «Кровавые». К ним присоединялись дети возраста малыша Дэнни. В Венисе вместо группировки друзей малыш Дэнни попал бы в настоящую группировку – это был лишь вопрос времени. В Венисе жило огромное количество наркоманов, и меня это устраивало – именно их я привлекал на свои реабилитационные программы. Но у матерей моих детей и у меня самого был печальный опыт с наркотиками, и мы понимали, что наши дети имеют склонность к зависимостям. В Венисе знакомые нам проблемы рано или поздно настигнут и их тоже. Возможно, этот город был не