апреля 1943 г. заместитель наркома внутренних дел В.Н. Меркулов писал секретарю ЦК ВКП(б) А.С. Щербакову: «По просьбе Всеславянского комитета борьбы с фашизмом, глава Православной Церкви в СССР митрополит Сергий составил антифашистское обращение к славянским народам»[396]. После одобрения ЦК обращение Патриаршего Местоблюстителя «Всем христианам в Югославии, Чехословакии, Элладе и прочих странах и народам, томящимся под гнетом фашистских оккупантов» было напечатано в типографии и переправлено через линию фронта.

Особенно активно участвовал в организации пропаганды за границей митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич). Он был членом созданного правительством Всеславянского комитета, призывавшего братьев-славян поддержать СССР в борьбе с нацистами. В мае 1943 г. митрополит впервые появился в президиуме на III Всеславянском митинге в Москве, и его речь опубликовали в газетах. Состоя членом Чрезвычайной комиссии по расследованию преступлений фашистских захватчиков, владыка Николай оказался в числе подписавших заявление о том, что убийство тысяч польских офицеров под Катынью было совершено немцами. Неоднократно писал митрополит Николай и антифашистские послания к народам Европы, например, «Братьям-славянам!» от 11 июня 1943 г.[397]

Но подобная деятельность являлась только началом. Уже весной 1943 г. И.В. Сталина стал беспокоить вопрос о будущем разделе сфер влияния в Европе. Он понимал, что преодолеть идеологический барьер с ее народами будет неизмеримо легче, если прибегнуть к религии, обеспечить передачу своих идей по церковным каналам. Прежде всего, предполагалось использовать Православные Церкви Восточной Европы. Кроме того, с Московским Патриархатом были связаны и более глобальные планы утверждения его первенства в православном мире, превращение в своего рода «Московский Ватикан». Определенное значение имело и то, что во многих странах имелась паства Русской Церкви. Советскому руководству представлялось возможным распространять, таким образом, свое влияние на значительную часть мира. Ведь в это время существовали русские Экзархаты, епархии, благочиния, Духовные миссии в Китае, Японии, Северной и Южной Америке, Палестине, Корее, Бельгии, Венгрии и т. д. Лишь небольшая часть из них оставалась в каноническом подчинении Московского Патриархата, однако духовные связи с Церковью-Матерью сохранялись. И 5 июня 1943 г. И.В. Сталин подписал секретное постановление Государственного комитета обороны «Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР», в котором религиозные организации впервые были отнесены к категории интересов советской внешней разведки[398].

Международная деятельность Московского Патриархата существенно активизировалась с сентября 1943 г., сразу же после приема председателем Совнаркома митрополитов Сергия, Алексия и Николая в Кремле. Конечно, нельзя ее оценивать исключительно с политических позиций. Русская Православная Церковь имела традиционные многовековые связи с различными религиозными конфессиями. И поэтому было естественным, как только оказались сняты запреты, восстановление их. Эти контакты касались и сугубо церковных вопросов. Однако внешние связи Патриархии являлись областью, в которой зависимость Церкви от государства ощущалась в наибольшей степени. Некоторые иерархи были заинтересованы в восстановлении могущественной Русской Православной Церкви с ее дореволюционным международным влиянием, сочувствовали они и идее «Великой Руси». Правда, активность руководящих деятелей Московской Патриархии в выполнении чисто политических акций, тяготивших их, оказалась весьма далека от расчетов сталинского окружения.

8 сентября, в день избрания Патриарха Сергия, было принято «Обращение Собора епископов Русской Православной Церкви ко всем христианам мира». А через полторы недели произошла встреча Первосвятителя с делегацией Англиканской церкви. В начале осени руководители стран антигитлеровской коалиции готовились к первой личной встрече в Тегеране. Для оказания воздействия на союзников с целью скорейшего открытия второго фронта И.В. Сталин использовал различные способы, в том числе влиятельные общественные движения. В числе таких организаций, с руководителями которых председатель Совнаркома вел личную переписку, был Объединенный комитет помощи Советскому Союзу в Англии во главе с одним из высших деятелей Англиканской церкви, настоятелем Кентерберийского собора X. Джонсоном. В движение за скорейшее предоставление помощи СССР в Великобритании активно включились и другие иерархи, в том числе Архиепископ Кентерберийский Коэмо Г. Ланг, написавший специальную молитву о даровании победы русскому воинству[399]. Руководство Англиканской церкви в конце лета 1943 г. обратилось к советскому правительству с просьбой разрешить визит своей делегации в Москву. Накануне Тегеранской конференции такой визит был признан И. Сталиным желательным и полезным.

Делегация Англиканской церкви во главе с архиепископом Йоркским Кириллом Гарбеттом прибыла в Москву 19 сентября 1943 г. и в тот же день была принята Патриархом Сергием. За 10 дней своего пребывания в СССР делегация несколько раз встречалась с иерархами Московского Патриархата, осмотрела разрушенный оккупантами Ново-Иерусалимский монастырь в Истре. Пропагандистская цель визита была полностью достигнута. Во время прощального посещения Патриарха Сергия архиепископ Йоркский Гарбетт заявил: «По приезде в Англию меня будут осаждать корреспонденты, они будут спрашивать «есть ли в России свобода отправления религиозного культа», и я отвечу, что «безусловно, да», а когда книга «Правда о религии в России» будет переведена в Англии на английский язык, она принесет много пользы в деле понимания в Англии разных сторон русской церковной жизни»[400].

Делегацию Московского Патриархата несколько раз приглашали посетить Лондон. Но И.В. Сталин в тот момент высказался против поездки, и когда Патриарх Сергий обратился за разрешением на ответный визит к Г.Г. Карпову, то получил отказ. Заместитель председателя Совнаркома В.М. Молотов 13 октября 1943 г. дал председателю Совета по делам Русской Православной Церкви следующие указания: «От посылки в Англию церковной делегации следует воздержаться. В разговоре с Патриархом, если он будет напоминать, скажите, что в силу национальной гордости нам не следует кланяться и так быстро реагировать на их предложение, к тому же и воюют они еще плохо. Одно дело, когда они приезжали к нам на поклон, другое дело нам ехать туда. Я считаю, что нужно воздержаться»[401].

Получив отказ, Патриарх Сергий больше не проявлял особой инициативы в международных делах. В этом плане показательна история с проживавшей в Каире и Иерусалиме греческой принцессой Ириной (наполовину русской по национальности). В конце 1943 г. она вступила в переписку с Первосвятителем. 4 мая 1944 г. Г.Г. Карпов передал Патриарху Сергию письмо принцессы, в котором она предлагала оказать материальную помощь со стороны Московского Патриархата православному Патриарху Антиохийскому Александру и двум русским женским монастырям в Палестине – Горненскому и Елеонскому (по 200 английских фунтов в месяц каждому). Патриарх Сергий заявил Г.Г. Карпову, что он обдумает вопрос о помощи Антиохийскому Первосвятителю, монастыри же находятся в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей, и поэтому оказание им помощи малоприемлемо[402].

В конце 1943 – начале 1944 гг. принцесса Ирина посылала подарки Советской армии и трижды писала Патриарху Сергию о своем желании встретиться с ним в Москве. Однако все международные связи Московской Патриархии находились под жестким контролем советских властей, и