тебя хочу, – произнёс он охрипшим голосом и, ощутив напряжение в спине пленницы, добавил: – Не бойся, я не возьму силой. Подожду, пока ты сама об этом попросишь, а ты попросишь.

Мэтт не расслышал, что она пробормотала в ответ.

– Не хочу к твоей ненависти добавлять ещё один повод. Я сделаю всё, чтобы ты вспомнила свои чувства ко мне. Мы будем вместе, что бы ты сейчас ни говорила и ни думала. Я это понял, осталось осознать и тебе. – Он развернул Кэтлин к себе лицом. – А сейчас ты прекратишь драться, а я – приставать к тебе.

Она согласно кивнула.

– Мы спокойно вернёмся за стол, и ты всё-таки объяснишь, почему молчала шестнадцать лет. – Агент потянул вяло сопротивлявшуюся Паркер за руку к столу, усадил на стул и устроился напротив. – Мы не враги, у нас есть дочь. Давай помнить об этом.

– Об этом невозможно забыть, – усмехнулась Кэт, но уже без злости; ей было немного стыдно. – Даже если бы очень захотела, достаточно лишь взглянуть на неё.

Мэттью вынул бутылку шампанского из ведёрка с успевшим подтаять льдом, обтёр дно и разлил игристый напиток по фужерам.

– Давай выпьем за Лилибет и за праздник. Рождество всё-таки, время загадывать желания. – На душе Вуда стало немного легче. Впервые высказав то, что мучило долгие годы, он улыбался.

– Хорошо, только не проси сделать это на брудершафт.

– Как ты догадалась? Неужели я так очевиден?

– Я бы сказала, ощутим, – вспомнив прижатую к животу плоть, не зло проворчала брюнетка и пригубила шампанское. – Я не могла рассказать отцу-шерифу, что беременна от тебя. Ни тогда, ни после. Ты же понимаешь, чем могло это закончиться? Он потребовал бы от тебя жениться на мне, а я не хотела навязывать ни себя, ни ребёнка.

– Я был бы рад такому навязыванию. Даже сидя за решёткой был бы счастлив знать, что у меня растёт дочь.

– Это ты сейчас говоришь. Признанием я могла испортить тебе жизнь.

– А в итоге сломала свою. – В голосе Мэтта звучало сожаление. – Что ты ответила Сэм на вопрос об отце ребёнка?

– Что никогда никому не скажу этого. Он не знал о моей беременности до последнего. Лишь находясь в родильном отделении, я разрешила Рите позвонить отцу. – Она долго смотрела на агента, прежде чем сказать следующее: – Ты прости мне истерику. Что бы я ни говорила, Лилибет – огромное счастье, она – то, от чего я никогда бы не отказалась, то, ради чего стоило и стоит жить.

– Я знаю.

Кэтлин зевнула, прикрыв рот ладошкой. Напряжение дня давало о себе знать. Разговор со скандалом тоже внёс свою лепту, отобрав последние силы. Усталость накатывала мягкой волной, делая ноги и руки ватными.

Мэттью заметил, как слипаются глаза предмета его страсти. Разговор мог подождать и до завтра; им некуда торопиться, рождественские праздники только начинаются.

– Вижу, тебе не до расспросов. Завтра нагрянет Одри. Советую хорошенько выспаться перед этим событием. – Он усмехнулся. – Хотя я знаю стопроцентный способ снять напряжение.

– Прибереги его для других. Надеюсь, мне не нужно на ночь класть нож под подушку?

– Не бойся, не трону твою добродетель. – Увидев, как Паркер подняла глаза к потолку, Мэтт рассмеялся и всё же добавил: – Пока не трону.

Она с тоской посмотрела на заставленный посудой стол. На уборку просто не было сил. Вуд заметил этот взгляд.

– Ты в гостях, иди спать. Я сам всё приберу и вымою. Постельное бельё в шкафу.

Кэтлин прошла в отведённую ей комнату, застелила кровать и, немного подумав, на всякий случай подперла ручку двери ванной комнаты стулом. Один из самых трудных за последние десять лет день подошёл к концу. Брюнетка устало вытянулась на постели и улыбнулась, перед тем как загадать желание.

Через минуту она спала, свернувшись, как в детстве, клубочком и положив ладошки под щёку. Кэт вновь увидит сон, преследовавший её уже много лет, но впервые не проснётся в ужасе, с ощущением страха и боли.

Два желания, загаданные этой ночью в квартире Мэттью, полностью совпадали

Глава 11.1

Муха жужжала навязчиво, противно, проникая методичным скрежетом сквозь мембраны уха в мозг. И не было сил поднять руку, чтобы отогнать назойливое насекомое от лица. Возникший вопрос: «Откуда зимой мухи?» – заставил выйти из состояния тревожного сна.

Мэттью с трудом разлепил веки. Звонили в дверь. Он взглянул на часы – половина восьмого. «Кого могло принести в такую рань?»

Вуд нащупал ногой тапочки, натянул халат на голое тело и отправился в прихожую. Ему не нужно было смотреть в глазок. По нетерпению звонившего можно с лёгкостью догадаться, кто стоит с другой стороны дверного проёма – Одри.

Он открыл замок и широко распахнул дверь.

– Маленькая вредина, я предупреждал тебя, что буду зол с утра?

Мэтт никогда и ни в чём не мог отказать сестре. В голове лишь на секунду возникло желание выставить визжащий комок счастья за порог и упасть назад в мир Морфея. Или попытаться… Он представил соблазнительное тело Кэт в своей постели, потрогал щёку, тяжело вздохнул и раскрыл объятия любимой Занозе.

Одри с писком бросилась Мэттью на шею.

– Я знала, что ты будешь рад! С Рождеством! – Она прижалась губами к покрытой лёгкой щетиной щеке. – Счастья этому дому!

– А где мои новоиспечённые родственники? – оглядевшись вокруг, искренне недоумевала Одри, почему её не встречают те, ради кого она преодолела по гололёду немалое расстояние.

– Нормальные люди в это время выходного утра спят и видят счастливые сны.

– И я тебя люблю, мой ненормальный брат! Так где же все?

Одри скинула пальто, бросила его в руки молчаливо стоявшего сзади Брэндона и, не снимая обуви, отправилась прямиком в спальню агента.

Не проходя внутрь комнаты, она обернулась на пороге. На раскрасневшемся от мороза лице застыло недоумение.

– А где Кэтлин?

Наконец Заноза взглянула в лицо Мэтта. Заметив красноватое пятно и следы царапин на физиономии сердцееда, она сначала нахмурилась, а после звонко расхохоталась.

– Умница подруга! – В зелёных глазах играло веселье. – Что, братец, грандиозные планы на рождественскую ночь рухнули в пропасть под названием гордость?

Одри