В моем горле застрял смех. Всхлип, издевка. Я откашлялась и кивнула.

– Хорошо.

Из последних сил подавила в себе любые эмоции, которые могли помешать выживанию: каково это, находиться в его объятиях, чувствовать его поцелуи, люб…

Запихнула их подальше, пока не осталась одна лишь злая решимость.

Магнус закрыл глаза и, еще раз глубоко вздохнув, повернулся к Келеле. С усилием широко открыл глаза, уставился на нее и вновь зажмурился.

– Больше не могу, – выдохнул он.

Келела прижала ладонь к его щеке.

– Магнус, посмотри на меня.

Он глубоко и судорожно втянул воздух, распахнул глаза. Задержал на ней взгляд. Улыбнулся.

– Твои волосы и впрямь розовые на этой неделе.

– Тебе нравится? – спросила она, тряхнув головой, словно от движения ее волосы, несмотря на собранный пучок, взметнутся.

– Тебе идет. Это было так давно. Андромеда права: ты настоящая красавица. – Его улыбка сникла. – А я чудовище.

В следующую секунду он вскочил на ноги и бросился к двери, но резко замер на пороге.

– Защити ее, Андромеда, – попросил он с пугающей злостью в голосе.

– Ценой своей жизни, – ответила я без колебаний.

И он вышел из комнаты.

– Что теперь? – спросила Келела.

– А теперь вам нужно отдохнуть, – сказала я. – Поесть. Нам, скорее всего, придется не спать всю ночь, так что поберегите силы.

Келела кивнула и встала, уставившись на огонь в камине.

– Магнус прав, я сошла с ума.

Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала. Между нами повисла тишина.

– Вы любите его, – сказала я в попытке заполнить паузу. – И вы хороший человек.

Келела рассмеялась – в ее смехе почти не было горечи.

– Ты единственный хороший человек из всех, кого я встречала.

– Все мы грешники.

– Нет, но ты самоотверженная. Трудно конкурировать со столь замечательной девушкой. – Она плотнее запахнула пальто. Прочистила горло. – Теперь я понимаю, почему он любит тебя.

«Любит меня?» Я еле сдержалась, чтобы не разинуть рот, после чего нахмурила брови.

– Чтобы вы знали, я не даю ему надежды. Как только он избавится от проклятия, обещаю вам, больше вы меня не увидите…

– В этом нет необходимости. – С губ Келелы сорвался горький смешок, как будто она сама не верила собственным словам. – Я порвала с ним.

Я замолчала в нерешительности, не позволяя вспыхнуть надежде.

– Но почему?

– Потому что вчера я видела вас вместе. На лестнице. – Она пригладила короткие волоски на висках. – Он был так нежен с тобой. Обычно… он не такой. – Она дернулась, неловко поежилась; как хорошо, что она не смотрела на меня и не видела, как густо я покраснела. – То, как он целовал тебя… как плакал, когда ты отвергла его. Я должна избавить беднягу от страданий.

Сколько бы я ни подбирала слова, сейчас все они казались мне неправильными.

– Он сказал, ты не хочешь быть с ним, – произнесла Келела и обернулась ко мне: на ее лице читалось обвинение.

– Это будет неправильно, – возразила я, и слетевшие с моих губ слова прозвучали глупо.

– Даже если никто не стоит на твоем пути? – Когда я не ответила, Келела цокнула языком. – Дай угадаю: ты оправдываешь свое решение тем, что работаешь на него?

– Я и не жду, что вы меня поймете.

– Какова бы ни была причина, она не настолько серьезная, как тебе кажется. Сделай себе одолжение и, пока это возможно, получи немного удовольствия от жизни, потому что сегодня вечером мы все можем умереть… – От этих слов выражение ее лица сделалось мрачным, за ним скрывался страх. Она откашлялась. – Тебе лучше сдержать свое слово и не позволить меня убить. Со мной ждет встречи слишком большое число парижских мужчин.

На этом она, гордо вскинув подбородок, вышла из комнаты.

«Какова бы ни была причина, она не настолько серьезная, как тебе кажется».

Слова Келелы звенели у меня в ушах, сводя с ума, все следующие два часа, пока я мастерила для нее более надежный амулет. Посудите сами, Магнус обманул меня, прекрасно зная о помолвке, и даже не придал этому значения. К тому же он не намеревался разрывать отношения с Келелой, пока я не оставила ему другого выбора. Если бы я так не заботилась о своем достоинстве, как долго он встречался бы с нами обеими?

С другой стороны…

Джембер не церемонился с моими чувствами с тех пор, как мне исполнилось пять лет, а я так и не бросила его. Ну и… возможно, помолвка и правда была всего лишь детским чудачеством. В противном случае ему бы следовало пройти через надлежащую процедуру выкупа невесты, да и им, если уж говорить о правилах, нельзя было бы видеться друг с другом до свадьбы. Так что, может, помолвка все же была неофициальной, а я единственная, кто раздул из мухи слона. Возможно, он сказал бы мне, имей это значение, и, возможно, он – боже, просто безумие надеяться на это – действительно, как утверждает Келела, любит меня, а я прогнала его навсегда и…

И возможно, уже слишком поздно просить прощения.

Я выбежала из спальни и принялась обыскивать все комнаты, пока не остановилась в дверях библиотеки. Сегодня здесь было темнее и холоднее обычного. На стульях и позади них мерцали зажженные свечи в больших металлических канделябрах с раскидистыми, как у деревьев, ветвями и маленькими подсвечниками на них. При этом в камине теплился слабый огонек, и только благодаря свету и отбрасываемым теням я смогла разглядеть Магнуса, преклонившего перед ним колени.

Я вошла в комнату и опустилась рядом с ним. Он не взглянул на меня. Даже не шелохнулся.

– Ты испортишь зрение, – произнесла я через секунду, – если будешь так долго смотреть на пламя.

– Боюсь, роль ворчливой мамаши уже занята.

Я подавила смех. Сейчас было не время. Или же я попросту упустила возможность поднять ему настроение.

Я закатала рукава до локтей, подползла ближе к камину и протянула к нему руку, чтобы вновь развести огонь.

– Не хочешь воспользоваться инструментами? – поинтересовался Магнус.

– Я доверяю себе. – Я двигала поленья до тех пор, пока пламя вновь не занялось и не начало разгораться.

Я следила за танцем огня, таким же ярким и диким, как мое сердце. «Анди, хватит тянуть время».

– Келела сказала, что порвала с тобой.

Магнус хмыкнул в знак подтверждения.

– Она умная женщина. – Повисло глубокое молчание. – Не представляю, как мне удается привлекать таких умных заботливых женщин, будучи самим ходячей катастрофой.