Он отер лицо ладонями.

— Ты спрашивала, почему я не разозлился. Во-первых, потому, что лично для меня разницы никакой, Алла все наследует или ты… да, с тобой договориться проще…

— Но?

— Но, во-вторых, вся эта империя — фикция. Есть заводы… есть фабрики… магазины и прочее. Но финансовые потоки контролирую я. А кроме финансов есть управление. И деловые связи. И многое из того, чего нельзя просто взять и отдать. Поэтому… да, они могут думать, что посадили меня на цепь. Только все забыли, что на этой цепи я сижу настолько давно, что успел привыкнуть.

Наверное, следовало что-то сказать.

Возмутиться?

Но Жанна не испытывала возмущения. И удивлена не была. Скорее… пожалуй, она чувствовала огромное облегчение, потому как точно поняла, что ей делать.

— Я принимаю твое предложение.

— Что? — Кирилл, кажется, искренне удивился.

— Если ты еще не передумал, то я согласна выйти за тебя замуж.

— С чего вдруг?

Кажется, подобный поворот вовсе его не обрадовал.

— Ну… ты сам ведь говорил, что наш союз обоюдовыгоден. Ты получишь и пояс, и доступ к предприятиям, я же — человека, который хоть что-то понимает в управлении, а значит, избавлю себя от головной боли с поиском кого-то, кто возьмет на себя труд разобраться с наследством. У меня будут деньги, у тебя — империя. Разве ты не этого хотел?

Кирилл не спешил отвечать. Разглядывал Жанну… С удивлением? Она сама себе удивлялась. С чего вдруг в ней проснулась этакая лихость?

— Идем, — сказал Кирилл. — А то мы, кажется, забыли, чего ради здесь стоим…

Не ответил…

И, может, к лучшему? А то лихость пройдет с рассветом, слово же данное не развеется.

Идти пришлось недалеко, до лестницы, которая в ночном сумраке казалась бесконечной.

— Стой! — Кирилл и сам остановился, присел, разглядывая что-то у подножия. — Никуда не ходи.

— А ты…

— А я тут… пойду… посмотрю…

Он спускался осторожно, держась за перила обеими руками, и ноги переставлял так, будто ждал от ступенек подвоха. Жанна присела и потрогала их.

Мокрые?

Скользкие… И пальцы после этого прикосновения маслянистые, жирные. Жанна понюхала их, убеждаясь, что не ошиблась: масло.

— Кирилл…

— Сиди! — рявкнул он с неожиданной злостью. — Не двигайся, слышишь?

Он что, думает, Жанна столь глупа, что сунется на эти намасленные ступеньки? Или… Жанна поднялась. А Кирилл, напротив, склонился над чем-то, лежавшим у основании лестницы.

— Что здесь происходит? — раздалось вдруг за спиной, и от голоса этого Жанна подпрыгнула.

— Вы…

— Я, — Ольга запахнула полы черного шелкового халата. — Я слышала крик, и вот… Что здесь происходит?

Она повторила вопрос громче, и в голосе прорезались истеричные ноты.

— Убийство здесь происходит, — ответил Кирилл, поднимаясь. — Или несчастный случай…

— С кем?

Ольга попыталась подойти к лестнице, но Жанна преградила дорогу:

— Вам не следует…

— Мама?! Там мама?! — Голос Ольги сорвался на визг. — Пусти меня! Если там мама…

— Ольга, ты чего верещишь?

Алиция Виссарионовна выступила из темноты, словно призрак.

— Мама, это ты… Я подумала, что ты… там… — Ольга вытянула руку, указав на лестницу. — Этот дрянной мальчишка вновь шутки свои шутит…

— «Скорую» вызвать надо. И полицию, — добавил Кирилл, вытирая руки о штаны. — К сожалению, это не шутка…

— Мама, но…

Ольга вертела головой, хмурилась, щурилась, но не могла рассмотреть ничего, и это ее злило.

— Кирилл, изволь объясниться! — требовательно произнесла Алиция Виссарионовна.

И в ночной рубашке с кружевами, в белом пышном чепце она умудрялась не выглядеть смешной.

— Кто кричал? — Из коридора появился сонный Николай, а следом и Игорь.

Все в сборе. Почти все. И Ольга поняла:

— Алла! Моя Алла…

Она кинулась к лестнице, поскользнулась, но успела ухватиться за перила. Да и Кирилл взлетел наверх в одно мгновенье.

— Спокойно, ей уже не помочь. К сожалению.

Он заставил Ольгу отступить, и она молчала, хмурилась, вглядывалась в лицо Кирилла. А потом плюнула в это лицо.

— Из-за тебя! — она толкнула его кулачком в грудь, и Кирилл покачнулся. — Это ты ее убил!

— Нет. Николай, звони в «Скорую»… и в полицию.

— Никакой полиции, — жестко отрезала Алиция Виссарионовна.

— Здесь произошло убийство.

— Несчастный случай, — поправила она. — Алла много выпила. Это видели все. Ночью она встала… вышла… и упала с лестницы…

— Кто-то смазал ступеньки маслом…

— Случайно пролил.

Алиция Виссарионовна поджала губы. А Кирилл, отодвинув Ольгу, которая плакала беззвучно, некрасиво, захлебываясь слезами, сказал:

— Хватит. Сколько можно закрывать глаза на то, что происходит? Люди умирают и…

— И мы не станем впутывать в семейные дела чужих. Разберемся сами. — Трость Алиции Виссарионовны ударила о пол. — Николай, будь добр, позвони Аркадию… Пусть решит проблему.

Проблему?

Мертвая Алла была проблемой, и ничем иным. И будь на ее месте Жанна, Алиция Виссарионовна сказала бы так же… Сейчас она испытывает лишь досаду, поскольку эта смерть несколько нарушила ее планы.

— Ты… — Ольга вытерла слезы руками. — Ты никогда ее не любила! Ты никого из нас не любила… Будь ты проклята!

— Я уже проклята, — спокойно ответила Алиция Виссарионовна. — Иначе откуда у меня такие беспомощные дети… и внуки.

Она ушла, и шаркающие шаги, мерный стук трости долго доносились из коридора. Лишь когда они стихли, Николай встрепенулся:

— Надо вызвать Аркашу…

— Полицию, — с нажимом повторил Кирилл.

— Но бабушка не велела…

— Проклятье! — Кирилл произнес это тихо, но Жанне стало не по себе. — Ты думать способен или как? Ее убили! А завтра убьют тебя… или меня… Но по мне ты точно скучать не станешь.

— Ты преувеличиваешь… — Николай явно не желал связываться с полицией, и Кирилл не мог этого не понять. Он взял Жанну за руку, велев:

— Идем.

И потянул прочь.

— Но…

— Идем.

Кирилл довел до комнаты и попросил:

— Телефон есть? Дай.

Жанна протянула трубку и села.