— Но ты не был согласен?

— Знаешь, я растерялся. Почему-то мне представлялось, что мы сможем если не быть вместе, то хотя бы найти общий язык. Она выпила… Я тогда не знал об этой ее милой привычке. И удивился еще, что ее понесло с двух-то бокалов вина… а понесло. Она рассказывала, какое я ничтожество и всегда им был… и всегда останусь… я не выдержал. В какой-то момент любовь прошла. Я увидел не трепетную красавицу, а пьяную девицу… и да, пожалуй, это мне помогло. Я отвез Аллу, сдал мамаше и сделал вид, что ничего не было. Она, кажется, опасалась, что я старухе про выпивку донесу. Алиция не признает за другими права на слабость, даром что сама стальная.

Он замолчал.

Наверное, рассказ можно было считать оконченным, как и нынешний внезапный приступ откровения. Но Кирилл сидел, и Жанна сидела, смотрела на небо, на темное пятнышко в нем.

— Жаворонок, — Кирилл указал на пятнышко. — Зачем я тебе все это рассказал?

— Ты у меня спрашиваешь?

— У себя… но все равно… я хоронил Валентину… а теперь вот Алла… и не по себе. Я ведь все-таки любил ее… какое-то время любил.

— Николай сказал, что она была влюблена в тебя…

— Интересная фантазия.

— Может, не совсем и фантазия… может, она тебя полюбила… а ты…

— Мексиканские страсти какие-то, — фыркнул Кирилл.

Возможно, но…

Жанна пыталась нащупать то, что в этом рассказе ей не нравилось. Нет, она полагала, что Кирилл был предельно откровенен, но вот…

Он мужчина.

А мужчины не всегда правильно понимают женщин. Впрочем, как и женщины мужчин. И внутренний голос напомнил Жанне, что едва ли она может считать себя экспертом в отношениях, но Жанна отмахнулась.

— Она тебя любила… просто стыдилась.

— Меня?

— Своей любви.

Кирилл сорвал ромашку и принялся с сосредоточенным видом ощипывать лепестки.

— Она тебя ревновала… и хотела, чтобы ты ее добивался… Ты же планировал жениться на ней.

— Это была дурная идея.

— Но была же! И Алла знала о твоем плане! И рассчитывала, что все-таки свадьба состоится и она тебя получит на… скажем так, на своих условиях. А тут появилась я…

— Жанна, — смятый лепесток выпал из пальцев, — не думай об этом, ладно?

Хорошо бы, вот только мысли в голове крутятся-вертятся безумными колесами.

Кирилл любил Аллу?

Или Валентину?

И если убили обеих, а потом покушались на самого Кирилла… то это личное? Или нет?

Жанна встала. И села в машину. И молчала сосредоточенно, нахмурившись, до самого дома. Ее не удивило даже, что Кирилл адреса не спросил.

— Тебя проводить?

Он подал руку, помогая выбраться из машины. И Жанна согласилась:

— Проводи.

Старый подъезд после особняка Алиции Виссарионовны выглядел еще более старым и жалким, бросались в глаза выщербленные ступеньки, ряды ржавеющих почтовых ящиков и, выставленные в тщетной попытке создать хоть какой-то уют, пластиковые вазоны с чахлыми цветами.

Кирилл поднимался молча.

Выглядел он, пожалуй, растерянным. А Жанна, вытащив из сумки связку ключей, вдруг поняла, что не может просто взять и отпустить его.

— На чай зайдешь?

— Если пригласишь.

— Приглашаю.

— Тогда зайду с удовольствием… и от завтрака не откажусь.

— Время к обеду.

— От обеда я тоже не откажусь. — Кирилл кривовато улыбнулся: — И да, я знаю, что наглый, бесцеремонный и, как там…

— Циничный.

Ключ дважды провернулся в замке, и Жанна толкнула дверь.

Надо же, всего-то несколько дней не была, а ощущение, что уезжала на год как минимум. В квартире сумрачно и пыльно, и запах стоит весьма характерный — нежилого помещения.

— Если хочешь обеда, то сходи за продуктами. И… — Неудобно спрашивать о таком, но Жанна с неудобством справилась: — Кирилл, тебе есть куда идти?

— В магазин?

— Нет. В принципе.

Он не смутился, похоже, он напрочь был лишен самой этой способности, но лишь плечами пожал:

— Не думаю, что это проблема. Сниму номер в гостинице. Или сразу квартиру. А потом подыщу что-нибудь по душе. Давно собирался, но вот как-то все руки не доходили.

— Если хочешь, — Жанна облизала губы, — оставайся. Пока не подыщешь… здесь три комнаты, и… и, конечно, не то, к чему ты привык, но…

— С радостью, — Кирилл прижал ладонь к груди и поклонился: — Спасибо за приют.

— Пожалуйста… тогда продуктов возьми так, чтобы и на ужин хватило… и на завтрак…

Он ушел, а Жанна осталась, огляделась и прокляла свою слабость. Вот зачем ей в квартире посторонний мужчина?

Был уже один. Исчез, оставив после себя вскрытую упаковку одноразовых станков, дырявый носок и пару старых рубашек. И вот снова те же грабли?

Она решительно отогнала трусливую мысль.

— Потом. Все потом. — Жанна остановилась перед старым зеркалом, которое, в отличие от многих иных, Жанну любило и показывало ее… хрупкой.

Нежной.

Трепетной даже. В этом отражении Жанна была собой, только чуть более совершенной, чем обычно. И сейчас зеркальная Жанна была почти красива.

— Это даже лучше, что он поживет здесь, верно? Все-таки какая-никакая, а защита… и убийца, если сунется, то… Он не сунется. Мы наверняка Алицию разозлили, и завещание она изменит… а если так, то убивать меня нет причин.

Жанна замолчала.

Убивать и Аллу не было причин. Если исходить из того, что завещание Алиция обещала изменить…

— У меня от этого голова пухнет, — призналась Жанна отражению и язык показала. — Столько лет прожить без родственников… и еще столько бы прожить, но не дадут же.

Она решительно открыла все двери и окна, позволяя ветру очистить квартиру от запахов.

Белье надо бы перестелить. Кириллу Жанна отдаст спальню родителей, все одно туда почти не заходит. Пыталась жить, раньше, с Ильей. И ремонт даже сделала, переклеила обои. Тогда ей нравились, а теперь казались жалкими, дешевенькими.

И кровать старая.

И ковер на полу… шкаф, у которого дверцы скрипят… фотографии на стенах…

— Это твоя мама?

Жанна подпрыгнула.

— Я не слышала, как ты вернулся!

— Извини. — Кирилл раскаяния явно не испытывал. — Она совсем не такая, как на том портрете…

— Старая?

— Нет. Усталая скорее… и еще серьезная очень. Там тоже серьезная, но иначе… А это ты, да?