Держа ее в своих объятиях, он сел перед компьютером иустроил их так, чтобы Пэйн могла видеть монитор. Когда выяснилось, что ейбольше нравилось смотреть на него, Мэнни нисколько не возражал… но это едва лиспособствовало концентрации. Или причине, по которой он поднял ее с кровати.

– Пэйн, – обратился он.

– Что?

Господи, этот хриплый голос. Он, словно нож, резал егоживьем и заставлял чувствовать каждую крупицу боли: хотеть ее так сильно, какхотел он, но сдерживать себя было мучительным удовольствием, которое было лучшесамого яркого секса в его жизни.

Предвкушение оргазма в лучшем виде.

– Предполагается, что ты должна смотреть на экран, – сказалон, погладив ее щеку.

– Я лучше посмотрю на тебя.

– О, да…? – Когда его голос стал таким жехриплым, как и ее, Мэнни понял, что настало время для внутреннего диалога натему «о-нет-даже-не-думай-большой-мальчик».

Но, черт возьми.

– Ты заставляешь меня чувствовать что-то всем телом.Даже в ногах.

Ну, сексуальное влечение способно на такое. Егокровообращение пылало, словно Манхеттен в полночь.

Но в коленных представлениях в духе Санты было нечто  большее,чем быстрый секс…или даже недельная сессия, или месячная, или даже – Господьспаси их – длиною в год. На кону стояла вся жизнь. Ее.

– Как насчет того, чтобы немного посмотреть на монитор,а потом ты сможешь смотреть на меня столько, сколько душе угодно?

– Хорошо.

Когда она не отвела взгляда от его лица, Мэнни прокашлялся.

– Компьютер, bambina.

– Итальянец?

– По материнской линии.

– Что насчет отца?

Он пожал плечами.

– Никогда не встречал его, так что не скажу.

– Тебе неизвестен твой родитель?

– Да, так и есть. – Мэнни провел указательнымпальцем под ее подбородком, поворачивая голову Пэйн в сторону компьютера. – Смотри.

Он постучал по экрану, понимая по нахмуренному виду Пэйн,что она сконцентрировалась, ее темные брови низко опустились над бриллиантовымиглазами.

– Это мой друг… Пол. – Мэнни никак не скрывалгордость в своем голосе. – Он также был моим пациентом. Крутой мужик… имного лет прикован к инвалидной коляске.

***

Сначала Пэйн не могла понять, что это было заизображение… оно двигалось, это точно. И казалось… минуточку. Это был человек,и он сидел на каком-то хитроумном изобретении, перемещающемся по земле. Чтобыпередвигаться, он использовал массивные руки, его лицо исказилось в гримасе,его концентрация была столь же мощной, как и у воина в разгар сражения.

Позади него держалось трое других мужчин в аналогичныхприспособлениях, они не отрывали от него взгляда, будто старались сократить всеувеличивающееся расстояние между ними и лидером.

– Это… гонка? – спросила она.

– Бостонский марафон, дивизион инвалидных кресел. Он непросто выиграл состязание… в порошок стер своих соперников.

Они смотрели, как мужчина победил со значительным отрывом,его здоровые руки двигались со скоростью ветра,  грудь вздымалась, а болеющаятолпа на другой стороне трека ревела. Когда он разорвал победную ленту, к немуподбежала красивая женщина, и пара обнялась.

И что было в руках человеческой женщины? Ребенок, похожий намужчину.

Целитель наклонился вперед и передвинул маленький черныйприбор на столе, чтобы переключить изображение на экране. Двигающаяся картинкаисчезла… а на ее месте возник улыбающийся портрет этого мужчины. Он был оченьпривлекателен и лучился здоровьем, рядом с ним стояла та же рыжеволосая женщинаи ребенок с голубыми как у него глазами.

Мужчина все еще сидел, и кресло казалось более прочным, чемто, на котором он соревновался… по правде говоря, оно было очень похоже на коляску,которую прикатила Джейн. Его ноги находились в диспропорции с остальным телом – маленькие и задвинутые под кресло, но не на это обращаешь внимание… и даже нена катающееся устройство. Смотришь лишь на силу и ум мужчины.

Протянув руку к экрану, Пэйн коснулась лица мужчины.

– Как давно…? – спросила она хрипло.

– Его парализовало? Примерно десять лет назад. Он ехална своем туристическом мотоцикле, когда его сбил пьяный водитель. Я провел семьопераций на его спине.

– Он по-прежнему… в кресле.

– Видишь женщину подле него?

– Да.

– Она влюбилась в него после аварии.

Пэйн повернула голову и всмотрелась в лицо целителя.

– Он… смог стать отцом?

– Да. Он также водит автомобиль… как видно, можетзаниматься сексом… и живет жизнью, более насыщенной, чем у многих с двумяработающими ногами. Он бизнесмен, спортсмен и настоящий мужчина, и я горд называтьего своим другом.

Говоря, ее целитель подвигал черным прибором на столе, икартинка снова сменилась. Появились фотографии мужчины на других соревнованиях,потом – улыбающегося на фоне какого-то огромного строения, затем – он,сидящий перед красной ленточкой с золотыми ножницами в руках.

– Пол – мэр Колдвелла. – Ее целитель нежноповернул голову Пэйн в свою сторону. – Послушай меня… я хочу, чтобы тызапомнила мои слова. Твои ноги – часть тебя, но не вся, они не то, кто тыесть. Поэтому, куда бы мы ни отправились после этой ночи, я хочу, чтобы тызнала, что травма не изменила тебя. Даже находясь в кресле, ты по-прежнемустоишь гордо, как и всегда. Рост – мера отсчета по вертикали… он ни чертане значит, когда дело касается твоего характера или жизни.

Он был убийственно серьезен, и, если быть до конца честной ссобой, Пэйн немного влюбилась в него в это мгновение.

– Ты можешь… двигать этой штукой? – прошепталаона. – Чтобы я увидела больше.

– Смотри… так пользуются мышью. – Он взял ее рукуи положил на теплый, продолговатый предмет. – Влево и вправо… вверх ивниз… Видишь? Стрелка на экране перемещается. Щелкни сюда, чтобы посмотретьчто-нибудь.

Потребовалась несколько попыток, но потом она уловила смысл…и это прозвучит абсурдно, но, просто вращая стрелкой по экрану и выбирая то, начто она хотела посмотреть, Пэйн чувствовала головокружительный прилив энергии.

– Я могу делать это, – сказала она. Но потом она,казалось, смутилась. Учитывая всю простоту действия, победа была слишкоммаленькой для празднования.

– В этом весь смысл, – сказал целитель ей на ухо.– Ты можешь все.

Дрожь прокатилась по телу от его слов. Или, что болеевероятно, не просто от его слов.