И правда, какая она дура, что купилась на этот звонок! Стал бы профессор для разговора о пропавшем экспонате специально ехать к ней из-за города. Он ведь не знает, что с этой музейной гадюкой связано убийство. Ну дура, дура! Ни о чем не подумала, ничего не проанализировала, купилась на дешевый трюк.

А теперь поздно. Поздно сожалеть о своей глупости, поздно бежать.

Опустив глаза, Лиза исподтишка огляделась, ища предмет, который можно было бы использовать вместо оружия, если дело дойдет до рукопашной. Господи, да неужели же это все происходит с ней, происходит на самом деле, а не во сне?.. Ничего подходящего поблизости не было. Разве что пестик от тяжелой медной ступки, которым в давние времена, еще на заре существования института, измельчали растительное сырье. Ступкой, конечно, давно не пользовались, она была чем-то вроде реликвии и стояла высоко на полке. Да, пожалуй, до нее просто так не допрыгнуть…

Когда Лиза подняла глаза, она увидела в руках у Зои Евгеньевны пистолет.

Лиза совсем не разбиралась в оружии, но у нее не возникло ни малейшего сомнения, что пистолет настоящий. Отверстие стального ствола смотрело прямо на Лизу, и из него явственно тянуло могильным холодом. Лиза оцепенела…

– Ну, ты все еще думаешь, что у тебя есть выход? – Голос Зои Евгеньевны звучал издевательски. – Так вот, выхода у тебя нет. У тебя есть только выбор. Я уже сказала какой. Умереть безболезненно или умереть мучительно.

Безжалостный зрачок пистолета неторопливо блуждал, отыскивая в Лизе местечко поуязвимее. Он то упирался ей в лоб, то переползал на грудь, то спускался ниже, к животу. И весь страх, который испытывала Лиза, сразу стекался в одну точку, туда, куда смотрела смерть. Она не могла отвести глаз, не могла пошевелиться, она ничего не могла. В голове билась только одна мысль: поздно, поздно, поздно…

Тоска обреченности затопила ее, захотелось, чтобы все кончилось поскорее. Все равно шансов нет. Она могла бы спастись, если бы побежала сразу, когда увидела то отражение в окне. И даже потом, если бы не медлила, не сидела бы как последняя кретинка и не размышляла бы, явь это или сон. И не боялась бы – подумать только! – показаться смешной.

Вот теперь она и вправду смешна.

Лиза даже засмеялась про себя. И, как ни странно, этот злой внутренний смех помог ей опомниться. Она заставила себя отвести взгляд от пистолета и вновь начала лихорадочно искать выход.

А что, если… Вон кружка, взять ее, сделать вид, что согласна выпить отраву, а вместо этого швырнуть Болдиной в лицо… Жаль, что кофе уже не горячий. И убежать, пока она не опомнилась… Рискованно, можно промахнуться, навыка метания кружек у нее нет. И даже если удастся попасть… дверь заперта, пока она будет ковыряться с ключом, Болдина опомнится и выстрелит. Броситься на нее, выхватить пистолет? Не факт, что получится, навыка рукопашного боя у нее тоже нет… Но на крайний случай, это шанс. На самый крайний.

Зоя Евгеньевна тем временем кончила играть пистолетом, уставила его Лизе в живот и заговорила:

– Хочешь узнать, как ты умрешь? Сценарий будет такой: взрыв с пожаром. Молодая, пытливая… ну очень пытливая девушка, задержавшись на работе, решила проделать какой-то эксперимент. Какой – не важно, никто в этом разбираться не будет… И неосторожно обошлась с взрывчатым реактивом. В них у нас, как ты знаешь, недостатка нет. Так вот… ты сейчас выпиваешь этот кофе и… просто засыпаешь. Уверяю тебя, это не больно. И ни взрыва, ни огня. А если нет… Ты хочешь знать, что будет в этом случае?

– Да, – выдавила из себя Лиза.

– В этом случае я стреляю. Я очень хорошо, очень метко стреляю. Ты ведь знаешь, я все делаю хорошо… Я медик, я знаю, куда надо стрелять, чтобы было очень больно и чтобы обездвижить. Убивать не буду, только обездвижу, и ты тогда сгоришь заживо… Это будет наказанием за твою несговорчивость. Выбирай.

«Вы сумасшедшая?» – хотелось спросить Лизе. Но она побоялась разозлить Болдину. Она может выстрелить, хотя стрелять ей невыгодно, ведь тогда никто не поверит в несчастный случай. Но если ее разозлить, она выстрелит. Надо отвлекать ее, тянуть время, и тогда, может быть, появится еще какой-нибудь шанс. Там внизу, на вахте, Федька Макин. Вдруг ему что-нибудь понадобится в лаборатории, и он придет… Кстати, почему Болдина не боится свидетеля? Ведь она знает, что Федька сегодня дежурит, она же шла мимо него, он ее видел!..

– Если вы будете стрелять, – сказала Лиза вслух, – пулю найдут, и тогда никто не поверит в несчастный случай.

– И что? – Зоя Евгеньевна в упор смотрела на Лизу. – Все равно никто не свяжет это со мной. Меня здесь нет и не было. Меня никто не видел, я пришла через черный ход.

Она довольно улыбнулась и пояснила:

– У меня есть ключ от черного хода, я сделала его еще в прошлый раз, когда разбиралась с Кашеваровой. На всякий случай… Там, в тамбуре, очень удобно прятаться и всегда можно незаметно уйти. Я этот ключик не выбросила, как знала, что может пригодиться. Так что никто не узнает, кто в тебя выстрелил и кто устроил взрыв и пожар.

Да, подумала Лиза, если она шла через черный ход, Федька ее не видел. Черный ход находится с другой стороны здания, и чтобы пройти к лестнице, ведущей на третий этаж, не нужно идти мимо вахты.

Зоя Евгеньевна спокойно взяла свою кружку с остывшим кофе, отпила, поморщилась и так же спокойно, не выпуская Лизу из виду и держа ее на прицеле, встала, подошла к раковине, сполоснула кружку и поставила ее в шкафчик для посуды. Лиза тупо смотрела на темно-синюю кружку с рисунком из серебряных звездочек, выстроенных в силуэт паука с длинным хвостом-жалом, и надписью «Скорпион». У них у всех были кружки со знаками Зодиака.

Зоя Евгеньевна захлопнула дверку шкафчика.

– Вот видишь, – сказала она, – меня здесь не было, никаких следов не осталось. И на твоей кружечке моих свежих отпечатков нет, я ее осторожно брала, за ребрышки ручки. Не было меня тут, не бы-ло.

Лиза молча следила за ней глазами.

– Кстати, – вновь заговорила Болдина, словно подслушав тайные Лизины мысли, – у нас сегодня на вахте Макин дежурит, ведь так? Уж не надеешься ли ты, что он нам помешает? – Она подчеркнула слово «нам», как будто они с Лизой затеяли общую проделку. – Не беспокойся, если он вдруг сюда заявится, мы сценарий поменяем. Ты застрелишь его, а потом застрелишься сама.

– Я? – поразилась Лиза.

– Ну ты глупее, чем я думала. – Зоя Евгеньевна досадливо сморщилась. – Или ты от страха поглупела? Якобы ты, я-ко-бы… На пистолете будут твои отпечатки, а о ваших сложных взаимоотношениях давно знает вся лаборатория.

– Ну уж в это никто не поверит! – воскликнула Лиза.

– Поверят как миленькие, – усмехнулась Зоя Евгеньевна. – Особенно менты. Перед ними будут два трупа. Застрелены из одного пистолета. Пистолет – у тебя в руке. Ну и что они подумают, угадай с трех раз?.. А я им помогу, расскажу, что ты влюблена была в Федьку, как кошка, ревновала ко всем. Распишу, как ты со мной делилась сокровенным, советов просила как у старшей подруги, плакала. От всех таилась, даже Пчелкиной своей ничего не говорила, одной мне призналась. Даже грозилась Федьку убить, а я, мол, тебе не поверила, думала, ты так, ля-ля, а ты вот и вправду взяла и убила, ужас, ужас!..