Саша глянул вверх, туда, где над дверью был застекленный проем. В комнате ярко горел свет.

Оттащив Федьку обратно к лестнице, Саша объяснил ему, что надо делать. Они вернулись к двери, Федька встал к стене и подставил Саше руки. Саша ловко, как обезьяна, вскарабкался к нему на плечи и заглянул в стеклянный проем.

То, что он увидел, не оставило никаких надежд на розыгрыш. В ярко освещенной комнате Лиза стояла перед Болдиной, которая держала ее под дулом пистолета. Саша, отслуживший в армии, разбирался в оружии. Это была серьезная штука, не какая-то там дамская пукалка.

По Лизиному измученному лицу Саша понял, что надо спешить. Она держится из последних сил. Она что-то говорила, но слышно было едва-едва. Саша не мог разобрать ни слова, только невнятные звуки.

И вдруг, словно по какому-то наитию, Лиза подняла глаза и встретилась с Сашей взглядом. Мгновение, и она отвела глаза, а Саша отпрянул от стекла и замер, прижавшись к стене. Он испугался, что Болдина, поймав Лизин взгляд, посмотрит в его сторону, но этого, видимо, не произошло. Лизин голос по-прежнему невнятно звучал из-за двери.

Саша, как мог бесшумно, слез с Федькиных плеч и увлек того обратно на лестницу. Пока они неслись вниз, он коротко рассказал Федьке обо всем, что увидел, и они даже успели обсудить свои дальнейшие действия.

Лиза положила трубку и взглянула прямо в глаза Болдиной. Та больше не целилась ей в лоб, стояла, опустив пистолет. То ли уверилась в Лизиной покорности, то ли устала держать тяжелое оружие в вытянутых руках.

– Что он говорил? – бросила она нервно и резко.

– Ну… сказал, что не может вас найти. Телефоны ваши не отвечают…

Тут был риск. Если мобильник у Болдиной был включен, она могла усомниться в Лизиных словах. Но Лиза рассчитывала, что, тайно пробираясь в институт с черного хода, Болдина должна была отключить телефон. Ведь он мог неожиданно зазвонить, когда она кралась по первому этажу к лестнице. Там недалеко от вахты, и звонок могли услышать.

Видимо, она была права, потому что Болдина ничего не возразила.

– Еще что? – так же резко спросила она.

– Просил вам передать, если придете, чтобы позвонили ему. Какой-то деловой вопрос.

Звонить она не будет. Ей нужно алиби. Но она занервничала, сильно занервничала, это видно по ней.

– Какой конкретно вопрос? – отрывисто спросила Болдина.

– Не знаю, он не уточнял. Так и сказал: «Один деловой вопрос».

Повисло молчание. Болдина стояла, опустив пистолет и о чем-то напряженно думала. Видимо, перебирала в уме причины, по которым Петраков мог разыскивать ее в такое неурочное время. Она даже подошла к своему столу и начала судорожно перебирать бумаги, быстро опуская глаза, что-то цепко выискивая в них и снова вскидывая взгляд на Лизу.

Лиза стояла тихо, не шевелясь. Эх, если бы вот сейчас, когда Болдина хоть немного отвлеклась от нее, можно было убежать! Если бы дверь не была заперта! Но дверь заперта, ключ лежит на полочке, пока его схватишь, пока запихнешь в скважину… Нет, ничего не выйдет…

Болдина, видимо, ухватила быстрый взгляд, который Лиза бросила на дверь и полочку с ключом. Она снова вскинула пистолет и отошла от стола, направляясь к Лизе.

– Вы все это сделали зря, – вдруг заговорила Лиза. – Он все равно никогда не будет вашим. Все было напрасно.

Она инстинктивно чувствовала, что вести пустопорожние разговоры Болдина больше ей не позволит. Телефонный звонок сильно встревожил ее. Сейчас она будет торопиться покончить с ней, Лизой. Поэтому ее нужно было чем-то сильно зацепить, задеть за живое, спровоцировать эмоциональный всплеск. И Лиза намеренно и расчетливо ударила по больному.

– Что? – переспросила Зоя Евгеньевна. – Что ты сказала?

Лиза поняла, что попала в точку. Голос Болдиной звучал угрожающе, она изменилась в лице.

– Это не я сказала, – подлила масла в огонь Лиза. – Это все говорят. Над вами подсмеиваются, вас жалеют.

Болдина молчала, неподвижно, в упор глядела на Лизу.

– Почему вы за столько лет не поняли, что все зря? Почему не остановились, продолжаете убивать? Вы сумасшедшая? Столько жизней, и ради чего? Чтобы становиться все смешнее? Знаете, как вас за глаза зовут? Вечная невеста!

Лиза вдохновенно врала, выбирая грубые, хлесткие, хамские слова.

– Все говорят, что вы больше десяти лет бегаете за Павлом Анатольевичем и все зря, все зря! Он вас не любит и не полюбит никогда. И никогда он вашим не будет.

В этот момент что-то как будто заставило ее поднять глаза, и в застекленном проеме над дверью она увидела лицо Саши Грачева.

Сердце так сильно дернулось в груди, что перехватило дыхание. Она еле справилась, еле удержалась, чтобы не вздрогнуть, не вскрикнуть, не потерять нить разговора. Она мгновенно отвела глаза от двери и продолжала говорить.

– Если бы вы слышали, каким тоном он сейчас говорил о вас! – торопливо сочиняла она. – Небрежно, пренебрежительно! Вы ему по какому-то делу понадобились, а не потому, что он соскучился. Вот сейчас уже на улице темень, скоро гроза начнется, а ему все равно где вы. У вас ни один телефон не отвечает, а ему наплевать. Он о деле беспокоится, о деле, поняли? А не о вас!

Она почти кричала. Только бы Болдина не глянула вверх, только бы не догадалась.

Болдина вверх не посмотрела. Она резко шагнула вперед, одновременно вскидывая пистолет. Лиза замерла, оборвав себя на полуслове.

Федька сгоряча предложил взломать дверь, но когда Саша сказал, что пули спокойно пробьют не только дверь, но и его дурью голову, поостыл.

– Надо ментам звонить, Санек, – пропыхтел он.

Саша и сам понимал, что без полиции не обойтись. Но им, ментам этим, то бишь полицейским, пока объяснишь, пока они приедут… А времени-то нет! Он видел Лизины глаза…

Он даже представил себе, как приедут полицейские, окружат здание и будут орать в «матюгальники» что-нибудь вроде:

«Горбатый, выходи!»

А эта «горбатая»… Саша почему-то был уверен, что она скорее убьет себя, чем сдастся. Но сначала она убьет Лизу.

Он резко остановился, и Федька налетел на него.

– Вот что, Федя, ты давай, звони ментам.

– А ты?

– Я пойду погляжу, что можно сделать, может, через окно…

Тут Федька неожиданно повел себя как малолетний недоумок.

– А че я им скажу-то? – заныл он. – Нет уж, Санек, ты давай сам.

Саша махнул рукой и кинулся к выходу. Федька рванул за ним.

Когда они выскочили из института, небо разодрало ослепительной синей молнией, и ахнул такой оглушительный, раскатистый удар грома, что оба невольно присели и закрыли головы руками.

– Во же-е-сть! – выдохнул Федька.