Утром 30 мая были в городке Коннерн (Konnern)[360]; к полудню прибыли в Галле (Halle), пограничный город курфюрста Бранденбургского, где незадолго перед тем, в 1694 г., курфюрстом был основан знаменитый впоследствии университет. В Галле Петр в виде исключения останавливался в доме губернатора: «…стали у воеводы на дворе». Остановка, однако, не была продолжительной; в тот же день выехали дальше, останавливались еще для кушанья где-то на дороге между Галле и Мерзебургом. Проехали, оставив справа, но сделав все же отметку в «Юрнале», сохранивший в значительной степени средневековую физиономию город Мерзебург с громадным собором XIII в. и к вечеру, вступив во владения курфюрста Саксонского, приехали в Лейпциг, отпустив отсюда состоявшего при посольстве в пути от Клеве бранденбургского пристава Беккера, которому была на прощание подарена «государева персона», т. е. золотая медаль с изображением Петра в 20 золотых, и сверх того деньгами 80 золотых[361].

XXVI. Петр в Дрездене

О намерении Петра по дороге в Вену проехать через владения курфюрста Саксонского сообщил курфюрсту варшавский резидент А. В. Никитин. Август II поручил своему наместнику в Дрездене князю Фюрстенбергу распорядиться о приеме русского посольства и предписывал оказать посольству такие почести и такой прием (alle Ehre und Entretien), какие подобают столь великому государю, как царь, хотя он и находится при посольстве инкогнито. Тайный совет в Дрездене обратился к курфюрсту в Варшаву за более подробными инструкциями и, между прочим, очевидно, уже несколько зная вкусы Петра, спрашивал курфюрста, можно ли будет показать царю важнейшую саксонскую крепость Кёнигштейн, если он пожелает ее осмотреть, на что курфюрст отвечал утвердительно. Дрезденское правительство обращалось также в Берлин за справками о церемониале, который соблюдался при бранденбургском дворе во время пребывания русского посольства в Кенигсберге. Для приема царя назначены были обер-егермейстер Эрманнсдорф, начальник телохранителей (Trabantenhauptmann) фрейгер фон Рейхенберг и камергер фон Каленберг, снабженные подробной инструкцией. От всякой пышности приема пришлось, однако, отказаться. Саксонский посланник в Гааге Христофор Бозе от 14/24 мая сообщал в Дрезден, что царь при проезде через Саксонию желает соблюдать инкогнито и что он питает отвращение к излишним формальностям. С просьбой в том же роде обратилось с дороги к саксонскому правительству и само посольство: «мая в 30 день великие и полномочные послы приехали в Саксонскую землю в город Лепсик. Встречи великим и полномочным послом из того города не было для того, что посылали великие и полномочные послы напред своего приезду в тот город дворянина Адама Вейда, чтоб им встречи не чинить»[362].

В Лейпциге послы остановились в гостинице Раппольда и отклонили предложение поместиться в здании казначейства, ответив, что «довольны своею квартирою и не желают особенного стечения народа». Петру отведено было сначала помещение в гостинице «Das Wälsche Haus», но ввиду слишком высоких цен в этой гостинице тайные советники назначили квартирой для царя дом Аделунга. Вскоре же по приезде в город к послам явился с приветствиями назначенный состоять при них «королевского величества первой коморной (обер-камергер?) и воинской комиссарий Мейсенской провинции граф Рейхенберг». На приветствие послы отвечали благодарностью и были приглашены Рейхенбергом к устроенному им от имени курфюрста ужину: «Потом звал пристав (Рейхенберг) великих и полномочных послов к королевскому столу, и великие послы у стола были и в столе пили за здоровье великого государя царя… и про здоровье королевского величества полского и иных союзных потентатов; и при столе была музыка и стреляли из городовых из 12 пушек многожды»[363].

Весь день 31 мая был проведен в Лейпциге в увеселениях, среди которых не последнее место занимали артиллерийские упражнения, судя по отметке «Юрнала» за этот день: «были здесь и веселились довольно, из пушек стреляли. Поехали отсель в ночи». В Лейпциг в посольство явился присланный из Курляндии барон Бломберг с грамотами от нового малолетнего герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма и от вдовствующей герцогини Елизаветы-Софии, извещавшими о смерти старого герцога Фридриха-Казимира[364].

День 1 июня был занят переездом из Лейпцига в столицу саксонского курфюршества Дрезден. Поутру переезжали реку Мульде (Mulde). «Проехали город Вурцом (Wurzen), переменили лошадей; проехали город Ашес (Oschatz); отъехав версты с две, стали на дворе и кушали от реки Мильде 3 мили[365]. Приехали в город Мес (Meissen), переменили лошадей». Здесь, в Мейсене, к послам явился надворный советник барон Герберштейн, присланный от короля для оказания посольству услуг[366]. Выехав из Мейсена[367], посольство в 11 часов вечера 1 июня прибыло в Дрезден и остановилось в курфюршеском замке. Торжественной встречи и здесь не было. Петр, чтобы лучше сохранить инкогнито, сидел при въезде в город в четвертой карете, был одет в испанский камзол, в узкое исподнее платье и в голландские башмаки. Выходя из кареты, он старался спрятать свое лицо от глазевшей толпы черной шапочкой. В замке послов встретил и приветствовал наместник курфюрста князь Фюрстенберг, окруженный свитой: «Встретил великих послов в полатах наместник королевской князь фон Финшенберх и иные многие служители, и с великими послы витався, спрашивал их о здоровье. А великие и полномочные послы взаимно о здоровье его спрашивали ж, потом были у стола и подчиваны»[368]. Когда Петра провожали в отведенные ему в замке покои умершей незадолго перед тем (1696 г.) курфюрстины Элеоноры-Эрдмуты, супруги курфюрста Иоанна-Георга IV, он выразил неудовольствие на то, что некоторые лица смотрели на него на пути к этим комнатам, потребовал, чтобы никто на него не смотрел, и грозил, если это повторится, немедленным отъездом. Назначенный состоять при царе граф Рехенберг с трудом успокоил его и уговорил поужинать, а когда царь поужинал, тот же граф Рехенберг уговорил его принять наместника — князя Фюрстенберга.

Дрезден в наши дни радует взор посещающего его путешественника красотой вида на Эльбу с Брюллевской террасы, многочисленными зданиями, построенными в стиле рококо, так что весь он оставляет по себе удивительно цельное впечатление этого светлого стиля, тихими кварталами нового города, живописной массой фарфоровых изделий в магазинах и на открытых рынках и привлекает к себе своими богатейшими художественными, ремесленными, естественно-научными и всякими иными коллекциями, собраниями физико-математических инструментов, оружия, драгоценных камней, саксонского и японского фарфора, знаменитой картинной галереей с ее перлом — Сикстинской мадонной, целым рядом музеев, как Цвингер, Иоганнеум, Альбертинум и др.; так что, покидая его, уносишь впечатление какого-то обширного, разнообразного и интереснейшего музея. Начало как обстройке города в новом стиле, так и этим знаменитым коллекциям было положено именно курфюрстом