И в самом серьезном крестьянском выступлении антоновцев на Тамбовщине, когда настоящую крестьянскую армию восставших красные части Тухачевского смогли подавить только с применением отравляющих газов и ураганного артиллеристского огня, сметавшего мятежные села. Сам руководитель восстания Александр Антонов, левый эсер и бывший начальник советской милиции в тамбовском городке Кирсанов, после разгрома основных сил его мятежной армии еще партизанил и скрывался по тамбовским селам. Его убили в селе Нижний Шибряй в июне 1922 года именно в ходе оперативной чекистской операции, это не была войсковая операция армии.

ЧК под началом посланного сюда Петерса активно действовала против антоновцев оперативными методами. Чекистской операцией с использованием переодетых «прорвавшихся с Дона казаков», которых изображали конники Котовского, смогли выманить на переговоры и разгромить отряд антоновского ближайшего соратника Матюхина. В другом случае завербованный ЧК эсер Евдоким Муравьев внедрился в штаб Антонова и рассказывал там байки о существовании в Москве крупного подполья эсеров, которые ждут похода туда отряда Антонова. Муравьев по заданию ЧК пытался выманить в Москву на переговоры с несуществующим подпольем самого Антонова, но тот в это время был болен. А вот посланные им с Муравьевым в Москву эмиссары во главе с главным идеологом атоновщины эсером Ишиным захвачены ЧК на подставной «конспиративной квартире» в столице и позднее расстреляны чекистами. Начальник штаба восставших антоновцев белый поручик Токмаков выслежен и убит из засады. Бывший при Антонове чем-то вроде «президента» этой мятежной Тамбовской республики по гражданскому самоуправлению крестьянин Шендяпин тоже выслежен и окружен; когда под ним убили коня, Шендяпин застрелился, избегая пленения его ЧК. Уже к осени 1921 года с повстанческой армией Антонова практически было покончено, сам Антонов распустил свои последние отряды и с небольшой группой соратников скрывался еще более полугода по лесам и тамбовским селам.

Об обстоятельствах же ликвидации лично Антонова рассказал в своих мемуарах лично застреливший крестьянского вожака человек – сотрудник ЧК Покалюхин. Согласно его воспоминаниям из сборника «Антоновщина» 24 июня 1922 года в селе Нижний Шибряй скрывавшегося в соседнем лесу уже без большого войска Антонова караулила в засаде небольшая мобильная группа ЧК из семи человек, замаскировавшихся под рабочих и прятавших оружие под одеждой. Место ночевки Антонова, как это часто бывает в подобных случаях, выдал один из его доверенных связников – захваченный и перевербованный чекистами эсер Фетисов. Антонов пришел ночевать из леса в дом своей любовницы Натальи Катасоновой только в сопровождении одного телохранителя в лице родного брата. Когда чекисты обложили дом и бросили в него гранату, Антонов выскочил и отстреливался, почти добежал до леса, но пули из маузера чекиста Покалюхина свалили его. Младший брат Антонова тоже не сдался живым и был убит, беременную от Антонова Катасонову чекисты арестовали и на пять лет отправили в тюрьму только за то, что она «жила с Антоновым», уже в заключении она родила от покойного атамана дочь. Тело же самого крестьянского вожака антоновщины тайно было захоронено сотрудниками ЧК во дворе бывшего Казанского монастыря в Тамбове, где тогда обосновалась Тамбовская губернская ЧК, чтобы избежать поклонения ему от недовольных властью тамбовцев.

Хотя не все оперативные мероприятия ЧК персонально против крестьянских вожаков тех лет проходили так удачно и без жертв среди самой ЧК. Так гулявший по нижнему Уралу повстанческий атаман Серов в начале 1922 года передал сотрудникам ЧК, что готов сдаться со своими бойцами в обмен на обещание им амнистии, но явившихся на переговоры об условиях сдачи сотрудников ЧК внезапно пленил, а позднее убил их в своем лагере. Позднее Серов вдруг сдался добровольно чекистам уже по-настоящему, хотя и не очень понятно, на что он после такого рассчитывал, после пыток в ЧК Серов был расстрелян по приговору революционного трибунала в Самаре.

При подавлении антоновского восстания ЧК вернулась к практике заложничества, захватывая семьи выявленных повстанцев и заключая их в настоящие концлагеря. Концлагеря ЧК – это тоже порождение этих кровавых лет. Первый из них был создан еще в 1920 году на родине Ломоносова в Холмогорах, им командовал чекист Квицинский, и здесь только за первые месяцы 1921 года были в массовом порядке расстреляны более 10 тысяч человек. Холмогорский лагерь даст затем целую систему Соловецких лагерей, из которых в целом и вырастет печально знаменитый «Архипелаг ГУЛАГ».

Вообще же 1920 и 1921 годы были наполнены примерами почти однотипных крестьянских восстаний по всей Советской России, от украинских степей до дальневосточной тайги. Антоновщина, лубковщина, «Чапанная война», «Вилочный мятеж», «Колыванщина», «Бухтарминский мятеж», «Сибирское беловодье», «Балаганский мятеж» – временами эти мужицкие и кровавые от отчаяния выступления Красной армии приходилось давить с не меньшим напряжением и потерями, чем ранее сражаться с регулярными белыми армиями Колчака или Врангеля. Когда сейчас говорят, что Дзержинский и многие его соратники по первой ЧК засомневались и начали внутренне надламываться, когда вместо привычных господ офицеров пришлось расправляться со вчерашними красными партизанами из крестьян или балтийскими матросами – «буревестниками революции», то из документов той поры это совершенно не просматривается. Жестокость на местах органов ЧК, созданных при их участии карательных экспедиций и отрядов ЧОН не уступала их подобным акциям против белых, а в пиковые моменты затянувшейся взаимной резни на Тамбовщине или в Сибири еще и превосходила уровень зверств первых лет Гражданской войны.

В той же истории с кровавым подавлением восстания матросов в Кронштадте в марте 1921 года ведомство Дзержинского играло главную роль. Само восстание красных матросов в крепости Кронштадт весной 1921 года логично продолжало цепочку крестьянских и солдатских выступлений этой «малой фазы» Гражданской войны 1920–1921 годов. Уже в момент восстания власть Ленина совершила свой знаменитый вынужденный маневр, свернув жестокую политику военного коммунизма и наступления на село, перейдя к политике НЭПа. Кронштадт стал последней каплей в начале 1921 года, и не только оттого, что был самым опасным в череде этих мятежей для власти Ленина, потому что восстала масса вооруженных матросов в изолированной крепости на острове, к которым теоретически могла по морю прийти из-за границы помощь от белой эмиграции или иностранной армии. Просто к этому моменту в, казалось бы, уже полностью усмиренной властью большевиков Советской России, где уже практически не было организованных белых или иностранных армий, этот вал крестьянско-солдатских мятежей накатывал неотвратимо. К моменту выступления в марте 1921 года кронштадтцев не были до конца усмирены еще мужицкие мятежи на Тамбовщине, в Воронежской губернии, на Волге, в Сибири. Окончание главной фазы Гражданской войны вызвало необходимость демобилизации части огромной Красной армии, и возвращавшиеся в свои села вчерашние защитники Советов часто вливались в ряды восставших. Во избежание этого власть пошла было на хитрость, не распуская части бойцов РККА по домам, а создавая из них «трудармии» – нечто среднее между нынешним стройбатом, старым проектом графа Аракчеева с «военными поселениями» и совсем уж бесправными рабами на постройках египетских пирамид. Но от этой практики быстро пришлось отказаться – «трудоармейцы» от такого оборота своей судьбы тоже начали мятежи, тем более что и сюда легко проникали сведения о бедственном положении в деревне, обираемой продразверсткой.