уже после победы Иисуса Христа над смертью, Его Воскресения и небесного прославления (ср. Откр 5:5; 9–10). Если предыдущее видение Откр 5 очевидно соотносится событием прошлого для Иоанна, логично предположить, что и Откр 6 тоже может иметь отношение к прошлому или настоящему для адресатов.

2) И это предположение находит веское подтверждение в видении пятой печати – Иоанн видит на небе души людей, убитых за свое христианское свидетельство. Все комментаторы говорят, что в первую очередь имеются в виду не некие абстрактные «праведники» будущих времен, а именно люди совсем недавнего прошлого, которые были дороги Иоанну и его общинам. Это видение могло указывать на жертв жестоких гонений Нерона 64 года в Риме, но и в самих малоазийских общинах были мученики за веру: в Откр 2:13 назван по имени Антипа, убитый в Пергаме. Итак, пятая печать не может относиться исключительно к эсхатологии: автор обращается к своим современникам, которые пережили боль утраты братьев по вере, и хочет донести до них важные смыслы, касающиеся их текущей исторической ситуации.

3) Проведенные параллели с Евангельской эсхатологической речью также не дают хронологической определенности: Иисус говорит, что знамения есть «начало родовых схваток» (Мф 24:8; Мк 13:8). В соответствии с этой метафорой рождение нового мира, как и человеческие роды, подразумевают процесс, который не может быть одномоментным. Процитируем раннехристианского автора Цезария Арльского: «О них [бедствиях] также Господь предрекал в Своем Евангелии, и то, что сейчас происходит, неизбежно в еще большей мере произойдет в день суда»[205]. То есть в Откр 6 скорее имеются в виду не только испытания самого завершающего этапа мировой истории, но подобные им испытания, через которые проходят люди многих эпох[206].

Итак, согласно мнению многих толкователей, значение видений печатей не ограничивается эсхатологическим будущим – образы снятия печатей являют, что происходит в человеческой истории после Распятия и Воскресения Христова. Приведем обобщающее заключение протоиерея Сергия Булгакова: «…правильнее, думается нам, прежде всего держаться именно расширенного их [всадников] истолкования. Они говорят о том, чего можно ожидать в истории вообще, в чем она состоит. Это суть как бы отдельные слагаемые мировой истории, сумма которых получается из смешения разных красок, слоев и событий»[207].

В этом уроке мы поговорим о красках и цветах подробнее. Здесь можно задуматься – трое из апокалиптических всадников связываются с весьма мрачными событиями, и если Иоанн показывает в этих образах мировую историю, то получается, что он очень пессимистично оценивает историю человечества, как собственно и многие другие авторы апокалипсисов… Но не все так однозначно и «беспросветно» – многие комментаторы считают первого всадника на белом коне символом светлых сторон истории человечества (хотя другие предполагают, что этот первый является предводителем всех остальных). Но давайте вначале выясним детали о втором, третьем и четвертом всадниках, а после них проанализируем первого, тем самым подведя итог об их смысловом значении.

Тема 2. Второй, третий и четвертый всадники – многообразие возможностей интерпретации

Вопросы о значении второго, третьего и четвертого всадников

Обсуждение двух предыдущих тем позволили нам сформулировать вопросы по поводу значения всадников:

1. Несут ли три всадника испытания для четверти человечества в соответствии с волей Бога или же символически обозначают происходящие в мире события, которые не являются прямой волей Бога?

2. Далее, на кого направлено воздействие всадников – на все человечество, преимущественно на грешников или же на верных добру людей?

3. Следует ли понимать всадников как неких личностей-ангельских сил или же как «безличное»/имперсональное аллегорическое изображение исторических явлений?

В комментариях можно выделить три основных мнения, согласно которым всадники есть:

• ангелы-служители Бога, вершащие справедливый суд над людьми, приверженными злу. В этом случае всадники являются положительными персонажами;

• «безличные» силы, несущие разрушение «четвертой части земли» и бедствия, в том числе верующим и хорошим людям. В этом случае всадники являются отрицательными персонажами;

• «безличные» аллегории того, что постоянно происходит в мире в разные эпохи, причем они не несут бедствия, а обозначают уже совершающееся, как факт. Обратим внимание, что в толковании всадников должна учитываться следующая особенность: в древних греческих рукописях Откр 6 сказано, что после снятия печатей одно из окружающих престол четырех животных всякий раз говорит «иди», и всадник выходит. Наш Синодальный перевод ориентируется на более поздние рукописи, где сказано «иди и смотри», то есть призыв обращен к Иоанну, а не ко всаднику. Но в оригинале небесное существо говорит апокалиптическому всаднику «иди»[208].

Ветхозаветные параллели к образам всадников и их влияние на личную или безличную интерпретацию

Прежде чем рассмотреть каждое из толкований, в начале нашего анализа, как обычно, выделим ветхозаветные параллели. Первая ветхозаветная параллель всадникам – это группы четырех возничих на колесницах в видении пророка Захарии (Зах 1:7–17 и 6:1–8); там тоже упоминается разная масть коней («кони рыжие, белые и пегие»). Однако по своей функции возничие колесниц у Захарии не полностью тождественны апокалиптическим всадникам. Возложенная на них Богом задача – это осматривать землю, следить за состоянием народов, хотя в этой роли они вполне могут служить отдаленными предвестниками суда. Действия возничих у Захарии первоначально направлены на языческие народы, а затем возничие идут на Израиль.

Вторая вероятная ветхозаветная параллель для всадников – группа «трех казней»/«четырех казней» (меч, голод, моровая язва + дикие звери). Они нередко упоминаются в книгах пророков Иезекииля и Иеремии, которые говорят о Вавилонском плене как о посланном свыше испытании за грехи народа и за отступления от Бога. Воздействие этих казней распространяется на отступников из числа народа Божия.

Процитируем одно из упоминаний «казней» и подумаем, как оно может помочь ответить на сформулированные выше вопросы о всадниках: «Если и четыре тяжкие казни Мои: меч, и голод, и лютых зверей, и моровую язву по шлю на Иерусалим, чтобы истребить в нем людей и скот, и тогда останется в нем остаток, сыновья и дочери, которые будут выведены оттуда» (Иез 14:21–22; также Иер 15:3). Здесь говорится, что казни происходят в соответствии с волей Бога, они направлены преимущественно на согрешивших, причем не относятся сугубо к эсхатологическим временам, а происходят в истории.

Если считать, что прототипами всадников являются возничие колесниц у пророка Захарии, то можно понимать их как ангелов-служителей Бога, то есть как личностей, а если считать прототипами «три/четыре казни» Иеремии/Иезекииля, то можно заключить, что всадники представляют собой аллегории казней, то есть неперсонифицированные, безличные силы и явления. Другими словами, при соотнесении всадников с ветхозаветными прототипами с положительным толкованием сочетается их личностное понимание, а с отрицательным – безличное/имперсональное.

Аргументы в пользу толкования всадников как