хочу знать кто. Я хочу знать из-за кого я лишился покоя. Я хочу знать, кто этот мерзавец, который осквернил мой дом.

Петроний мягко высвободился и отступил на полшага назад.

– Лоллий, если мне захочется посмотреть трагедию, я схожу в театр. Расскажи, что случилось.

– Что случилось? – Лоллий фыркнул. – Что обычно. У меня теперь это случается каждый день. Новый труп. Пора привыкнуть. Подумаешь, мертвецом больше, мертвецом меньше. А больше ничего, клянусь тремя головами Кербера. В остальном все в порядке. Никаких происшествий…

– Эбур сказал, что ее задушили, – перебил Петроний.

– Да. Как беднягу Бриарея, – подтвердил Лоллий и ворчливо добавил. – Довольно однообразно. Я хочу сказать, убийца мог бы проявить большую фантазию.

– Нет сомнений в причинах смерти? – уточнил Иосиф.

– Как я понимаю, ее осмотрел мой врач и вынес…, – Лоллий замялся, подбирая нужное слово, – диагноз. Или вердикт? Не знаю, как это правильно называется, но в общем что-то там он вынес. Он сказал, что ее задушили.

– Не сомневаюсь в компетенции твоего домашнего доктора, но у Иосифа больший опыт в том, что касается насильственных смертей. Я бы хотел, чтобы он осмотрел тело, – сказал Петроний.

– Пожалуйста. – Лоллий гостеприимно распахнул руки. – Мой дом готов предоставить ему богатую практику, в том, что касается насильственных смертей, – передразнил он приятеля.

– Иосиф, после того как осмотришь тело, поговори с человеком, который ее нашел, – распорядился Петроний.

– Конечно. – Иудей коротко кивнул.

– И узнай к кому она приходила, с кем встречалась, – продолжил Петроний.

– Она не приходила.

Лицо Лоллия расколола гнусная ухмылка. Такая гнусная, что Петронию немедленно захотелось ее смыть. Окунув хозяина дома в бассейн. И желательно подержав его там подольше. Видят боги, ему на сегодня было бы вполне довольно хамоватого юнца Юния Рустика, который всю дорогу вел себя словно напуганный ёж. Теперь и Лоллий решил продемонстрировать те качества, которые он видимо был склонен считать проявлением независимого характера. Однако, всадник сдержал свой порыв и с преувеличенной мягкостью поинтересовался:

– Что значит не приходила?

– Значит, не приходила. То есть приходила. Вчера днем. Приходила, походила, с Эбуром поговорила. А потом ушла. А потом нашлась. У меня в саду. Под моими кустами. Ты не в курсе – люди любят заглянуть в мой дом, чтобы их тут зарезали или задушили. Наверное, это какое-то специальное место. Наверное, мой дом родился под несчастливой звездой. – Кажется, Лоллий испытывал некое противоестественное удовольствие раз, за разом растравляя свои душевные раны.

– Ты хочешь сказать, что Эвридика покинула твой дом в добром здравии, а потом вдруг объявилась в виде трупа? И никто не видел, как она пришла во второй раз? – уточнил Петроний.

– Именно. Именно, – с победоносным видом подтвердил Лоллий. – Никто. По крайней мере, мой привратник ее точно не видел. И никто другой в доме тоже. Человеку уже не обязательно приходить в мой дом, чтобы, после смерти его труп обнаружился здесь.

– Любопытно. Очень любопытно, – Петроний задумчиво тронул бороду.

– Я не сомневался, что ты оценишь.

– В какой же части сада нашли тело? – вмешался Иосиф.

– Вот. Вот что приходит в голову. – Лоллий воодушевленно воздел вверх указательный палец, продемонстрировал его вначале иудею, а затем, видимо для большей убедительности, еще и Петронию. – Ее нашли в углу сада. Со стороны старой стены Сервия Туллия. Ровно в том месте, где сходятся внешняя стена и стена соседской усадьбы. – Сообщив это, Лоллий Лонгин многозначительно посмотрел на приятеля. Но, поскольку тот не спешил озвучить следующий из вышесказанного очевидный вывод, Лоллий решил стимулировать его мыслительные способности. – Никто не видел, как она входила ко мне в дом живой, но ее нашли здесь мертвой. Нашли у самой стены. В самом дальнем углу сада.

– Ты думаешь, ее тело подбросили, – уточнил Петроний, чтобы сделать другу приятное.

– А ты думаешь иначе? – Лоллий картинно удивился, затем его указательный палец снова взлетел в направлении потолка. – Но главное, откуда это тело могли подбросить? С улицы? Конечно, окрестности усадьбы с той стороны пустынны. Но, там стена. Пришлось бы принести лестницу, чтобы втащить тело. Люди ленивы и не любопытны, но человек, который втаскивает труп вверх по лестнице, наверняка мог привлечь чье-то внимание.

– А стена со стороны соседней усадьбы, как я заметил, не слишком высока, – сказал Петроний. – И к тому же, там есть подходящая калитка.

– Да. Клянусь гвоздями Прометея, в твоих словах есть смысл. Эти обстоятельства бросаются в глаза, не правда ли? – одобрительно заметил Лоллий и кровожадно добавил. – Думаю, нет никаких препятствий к тому, чтобы предъявить моему драгоценному соседу обвинение. Ты знаешь, друг Петроний, я не мстительный человек. Но, клянусь благими Эвменидами, я хочу, чтобы этот погонщик ослов ответил за все. Три трупа у меня в доме! Это уже слишком. Я сейчас же напишу префекту, и прошу тебя, мой друг выступить моим свидетелем. Я даже готов пойти в суд. Конечно, я не буду произносить речи и все такое, мы найдем подходящего юриста, но мой долг, моя священная обязанность перед Республикой – сделать все, чтобы убийца понес заслуженную кару.

Прежде чем Петроний успел ответить, вмешался Иосиф:

– Закон порой бывает беспощаден к цыпленку, но снисходителен к ястребу.

Лоллий недоуменно захлопал глазами. Петроний вздохнул. Даже он, несмотря на продолжительное знакомство, не всегда был в состоянии уловить смысл в витиеватой речи своего управляющего.

– У тебя слишком мало доказательств, а твой сосед слишком влиятельная персона, чтобы привлечь его к суду на основании одних только подозрений, – перевел всадник.

– Мало! Мало трех убийств! Во имя милосердия Марса, каких еще доказательств тебе нужно! – Голос Лоллия сорвался. Дежуривший рядом слуга подскочил к хозяину с чашкой воды и буря оскорбленных чувств захлебнулась.

Дождавшись момента, когда хозяин дома уже прекратил кашлять, но еще не начал говорить, Петроний поинтересовался:

– Тебе известны еще какие-то подробности?

– Подробности? Не знаю. Эбур говорил с ней. В первый раз.

– Тогда я лучше поговорю с Эбуром. – Всадник, уже был сыт по горло драматическими спектаклями. – А на твоем месте я бы успокоился, привел себя в порядок и набрался терпения.

Глава 16

Достойный молодой человек

Провожатый вышагивал впереди с тяжеловесной утиной грацией, и Иосиф поневоле вынужден был приноравливаться к его неторопливой походке. Конечно, иудей был способен найти дорогу самостоятельно. За последние дни он так часто посещал лечебницу, что домашний врач Лоллия, грустный грек по имени Тимон встретил коллегу как старого знакомого. Провожатый не успел раскрыть рот, чтобы доложить о посетителе, а Тимон уже замахал на него руками.

– Ступай, ступай, без тебя разберемся.

Слуга обиженно