Дата экзамена пришла долгожданная и неожиданная. Практику я сдал в лагерях, остались теоретические занятия. Для приема теоретических экзаменов была создана специальная комиссия из офицеров штаба генерал-губернатора и преподавателей кадетского корпуса. Тогда назначение офицера на преподавательскую должность было повышением, а не местом для призрения офицеров, не годных для службы в строю.

Основной экзамен – на знание уставов. Тут я показал неплохие знания, благо уставы переходили из эпохи в эпоху и претерпевали небольшие изменения.

Экзамен больше напоминал беседу по различным вопросам. В вопросах тактики разговор пошел об обороне подразделения, и я начал рассказывать о переходе к обороне в условиях неудачного встречного боя, об окапывании солдат в окопы для стрельбы лежа, затем углубления одиночного окопа и соединения с соседними одиночными окопами и создания взводного опорного пункта. На доске нарисовал карточку огня стрелкового отделения и карточку огня взвода, чем явно заинтересовал моих экзаменаторов, сказав, что это моя разработка. Какая же это моя разработка, когда эту карточку любой наш командир взвода нарисует во сне. Однако должен же я что-то полезное принести моей родине даже задолго до моего рождения.

В разговоре по огневой подготовке я дал высокую оценку боевым качествам винтовки образца 1891 года (конструктор капитан Мосин), но сказал, что будущее за автоматическим оружием, использующим отвод пороховых газов для приведения в действие автоматики винтовки, и что лет через двадцать весь личный состав будет вооружен автоматическим оружием.

– Каждый солдат будет вооружен индивидуальным пулеметом? – засмеялся один полковник.

– Не пулеметом, а автоматом, – сказал я и нарисовал на доске схему автомата Калашникова и патрон для него. – Автомат по длине в два раза меньше винтовки, намного легче по весу и емкость магазина составляет тридцать патронов. Дальность стрельбы восемьсот метров, а наиболее действительный огонь на дальность до шестисот метров.

Я видел, как экзаменаторы перерисовывали эту схему в свои рабочие тетради и обменивались мнениями между собой.

– Вы все видели автоматический пистолет Пауля Маузера, разработанный в 1895 году, – продолжал я. – В пистолете использована автоматика отдачи свободного затвора при коротком ходе ствола. Такой же короткий ход ствола использован и в пулемете Максима. Патрон системы Маузера подходит для того, что сделать пистолет-пулемет, который будет эффективным оружием ближнего боя, и прогресс не остановить никому. Пистолет Маузера также показывает, что будущее личного оружия офицеров за пистолетами с емкостью магазина до двадцати патронов, которые будут настоящим офицерским оружием защиты и нападения.

Мои экзаменаторы с улыбкой покачивали головами и рисовали у себя рисунки, которые я рисовал на доске. Я не могу исключать того, что эти рисунки первыми попали за границу, и предприимчивый Запад воспользовался этими идеями для перевооружения своих армий. Они вообще в отношении прогресса более восприимчивые, так как прогресс приносит им дополнительную прибыль. Как бы то ни было, но каждая новая идея подталкивает прогресс, возможно, что и я тоже являюсь одним из этих толкателей.

– А что вы скажете о православном характере нашей армии? – спросил меня давний «друг» протоиерей Сергий.

– Ничего плохого сказать не могу, – сказал я. – Считаю, что религиозное воспитание является составной частью воинского воспитания и служит повышению боевого духа и самоотверженности солдат в защите веры, царя и Отечества.

– А как в отношении кавалерии? – задал вопрос казачий полковник.

Вопрос с подвохом.

– Кавалерия – это наша гордость, но она и гордость наших союзников и противников, – начал говорить я, размышляя, как бы не обидеть кавалеристов. – Всадник, который мчится галопом на своей лошади, чувствует, что он летит, поднятый в воздух божьим крыльями. – Я заметил, что казачьего полковника даже слезу прошибло, которую он смахнул украдкой. – Ближе лошади у нас нет существа, разве что собака, но на собаке в атаку не пойдешь. А когда навстречу друг другу несутся две лавы, то тут и вспоминаешь, что ты защитник веры, царя и Отечества, у тебя прибавляется сил и твоя шашка, как молния, начинает разить врагов. Но в 1885 году немецкий изобретатель Готлиб Даймлер, а в 1886 году немец Карл Бенц сконструировали и запатентовали самодвижущиеся повозки на бензиновом двигателе. В 1900 году немецкий инженер Вильгельм Майбах построил гоночный автомобиль «Мерседес», который развивал скорость семьдесять пять километров в час. Лошадь рысью за час преодолеет двенадцать километров, а машина за этот же час проедет в шесть раз больше. А если на машину поставить пулемет, то она разгонит кавалерийскую лаву, и от нее не ускакать ни на какой лошади, а стальную броню не разрубить никакой шашкой. Наше будущее связано с моторами и будущая война будет война моторов. Но и это не все. В 1903 году американские братья Райт изобрели летающий аппарат, на котором они в 1905 году совершили полет на расстояние почти сорок километров. К будущей войне люди, вооруженные пулеметами, будут летать по воздуху, и это будет очень грозным оружием. Наш государь тоже озабочен развитием летного дела в мире и пятнадцатого января сего года позволил основать Императорский Всероссийский аэроклуб.

Председательствующий на экзамене генерал-лейтенант Медведев поставил точку в нашей беседе.

– Я думаю, что фантастики достаточно, – сказал он. – Люди никогда по воздуху летать не будут, но вы очень занятно рассказываете, и я бы рекомендовал вам подумать о преподавательской работе в военном учебном заведении. Считаю, что экзамен прошел хорошо, прошу всех членов комиссии представить на утверждение оценочные листы на совещании в четырнадцать часов. Вы свободны, господин зауряд-прапорщик, о результатах экзамена мы сообщим вам позднее.

Я вышел из аудитории в несколько подвешенном состоянии.

«Если мне присвоят первый разряд, – размышлял я, – то могут сразу дать подпоручика. По второму разряду – обойдутся прапорщиком. Если присвоят третий разряд – то это выпуск в подпрапорщики с ожиданием в один год офицерской вакансии и присвоения звания после повторного испытательного экзамена. Но уж ниже второго разряда не будет».

Через час меня вызвали на заседание экзаменационной комиссии, и генерал-лейтенант Медведев торжественно зачитал, что по единогласному решению комиссии экзамен мною выдержан с оценкой «отлично» и я считаюсь окончившим полный курс военного училища по первому разряду. Поздравляю вас. Протокол будет направлен в военное министерство для подготовки указа ЕИВ о присвоении офицерского звания.

Я четко козырнул, сделал классический поворот кругом, щелкнул каблуками и, печатая шаг, вышел из аудитории. За дверями я сжал в кулак согнутую руку и про себя закричал: «Уррааа!!!» Примерно так же, как я сдал последний госэкзамен в училище и мне было присвоено звание лейтенанта.

Выйдя из корпуса, я пошагал домой, чтобы обрадовать хозяйку успешной сдачей экзамена. Встречавшиеся военные козыряли мне, я козырял им, и вдруг слышу сзади крик, срывающийся на фальцет: