наркотик, мой личный наркотик, вызывающий куда больший кайф, ну, а после — ломку.

Я поклялась не разговаривать с Каем, когда он вернется, но не смогла не ответить:

— Что сегодня? Кай, я же не нужна тебе. Торчу тут без дела. Как запылившаяся кукла, — я снова закипаю и понимаю, что не стоит себя так вести. — О каком страхе за мою жизнь может идти речь? Все твои слова, сказанные в Нью-Йорке превратились в пыль…

— Не правда, Леа, — Кай перепрыгивает через спинку дивана, как мальчишка, и притягивает к себе за край блузы, чтобы дерзко покусать мои губы. Он накидывается на меня с жадными поцелуями оголодавшего зверя. Боже. Ненавижу! — Ничего не превратилось в пыль. Я был занят все эти дни, но это не значит, что я забыл о тебе. Тебя охраняют круглые сутки мои лучшие ребята.

— Ты ушел, хлопнув дверью, трахнув меня в ро…

— Тсс, малышка, нас ребенок услышит, — усмехнулся Кай, затыкая меня таким нежным, но настойчивым поцелуем, который превращает мой разум в вату. Ох.

— Сегодня я исправлю это недоразумение. Я отменил все дела. Послезавтра вылетаем домой. Партнер из Швейцарии сам приехал вчера сюда, поэтому она отменяется. Если честно, я бы свалил с тобой на Мальдивы. Тихо. Уютно. Никаких преследователей, я надеюсь. Тот, кто пишет тебе это дерьмо, не идиот. Такая защита. Левые аккаунты и симки. Этот ублюдок знает, что его будут очень хорошо искать, и возможно, вынашивал свой план не один месяц. Но ладно, не будем об этом. Собирайся. Одень что-нибудь поудобнее. У тебя же есть джинсы?

Вот все у него, бл*дь, так просто. Пришел, поцеловал, сказал пару слов, и я якобы должна простить его грубость и отсутствие. Я намерена злиться на него вечность, но он протягивает мне в руки два билета… и когда я смотрю на надпись на них, теряю дар речи на пару минут.

— Что? Откуда ты… знаешь?! Я мечтала об этом!

— Правда? А я и не знал, — Кай расплывается в улыбке, наблюдая за моим шоком и неподдельной радостью.

В руках я держу два билета на концерт диджея, от которого фанатела еще в старших классах. Я делала все под его музыку: бегала по утрам, слушала, чтобы отдохнуть после рабочего дня. Он несколько раз приезжал в Нью-Йорк, но нам с Валери ни разу не удавалось купить билеты на концерт. Они разлетались за считанные дни и стоили немалых денег.

— Нет, скажи, как ты узнал? Боже, я так счастлива, — я накидываюсь на Кая с поцелуями. Гордость летит к черту… но мне плевать. Я готова съесть его от счастья, и к тому же… БЕЗУМНО хочу на улицу.

— Леа, еще пять лет назад, когда мой помощник предоставил мне информацию о злой журналистке, там был целый сводный анализ о тебе. И основывался он на всем. В том числе и на твоем твиттере, пинтересте и других постах в социальных сетях, где ты не раз писала о своих предпочтениях. Думаешь, как я узнал, что ты не можешь жить без сладкого? Ты так и написала: продам душу за плитку шоколада.

Кай рассмеялся, а вот мои щеки горели от стыда.

— Что? То есть ты все обо мне знаешь?! Боже, ты читал этот школьный бред в моем твиттере, — закрываю лицо рукой, краснея.

— Не было времени прочитать все. Гораздо больше нравится узнавать тебя самому, — заверил меня Кай и шлепнул по попке. Я выдохнула, понимая, что таким образом он намекает на то, что я должна как можно скорее собраться.

Энджи мы взяли гулять с собой. До концерта еще был целый день и проходил он на открытом воздухе за городом. Я конечно понимаю, что моя жизнь с недавних пор превратилась в американские горки, но этот день… ни с чем не сравнить. Даже с ощущением полета.

Невзирая на охрану, следующую за нами по пятам, этот день превратился в сказку.

Амстердам вдохновлял меня своей незабываемой атмосферой свободы. Я бы осталась здесь на месяц, чтобы изучить каждый уголок этого города. Несмотря на обилие развратных магазинов, слегка укуренных личностей и многочисленных велосипедистов, так и норовящих столкнуться со мной, город показался мне гораздо большим, чем я о нем думала. Даже поглядев на проституток в окнах, подсвеченных красными фонарями, я так и не поняла, почему этот город, считают «городом грехов и разврата».

Для меня Амстердам стал городом любви.

Весна и любовь сочились из каждого угла и канала, из каждого тюльпана на рынке цветов, и из каждого кафе, в котором мы завтракали и обедали. Прямо, как семья.

Кай терпел, когда я часами рассматривала всякие замысловатые украшения в винтажных лавках, и скупал мне все, что, казалось, вызывает у меня интерес. Мы пробовали сыр с лавандой и пряными соусами, обошли весь центр, где мне хотелось сфотографироваться на каждом перекрестке. Валялись на траве неподалеку от букв «I Amsterdam», наблюдая за тем, как Энджи беззаботно бегает неподалеку.

Я лежала у Кая на коленях, глядя в его глаза, пока рука любимого нежно ласкала мои волосы. Мир снова перестал существовать.

Мы ели блинчики с шоколадным соусом, которые купили в кофейне неподалеку. (Анджелина настояла, но сама к ним не притронулась).

— Киса, ты жуткая сладкоежка, — Кай смотрел на то, с каким энтузиазмом я ем блин с Нутеллой.

— К твоему счастью, — парирую, глядя на то, как он уже доел свою порцию.

— Почему?

— Потому что у тебя все губы в шоколаде, — хихикнула, потянувшись к нему, провела языком по полным губам. Кай прикрыл глаза от удовольствия, а я не успокоилась, пока не облизала весь шоколад с его губ.

— Мм, а это отличная идея. Измажу тебя шоколадом, как только вернемся в Нью-Йорк.

— Или я тебя, — возвела глаза к небу, положив руку ему на бедро. — Я знаю, что бы я намазала у тебя.

— Маленькая извращенка, — Кай снова откинулся на траву, но я не стала продолжать движение своей руки, зная, к чему это приведет. При Анджелине мы должны были вести себя нежно и сдержано. Может поэтому он весь день был таким спокойным. Потому что рядом был ребенок?

Или потому что я вела себя так, что не провоцировала его гнев?

Загадка.

Когда уже слегка стемнело, и пришло время отвести Энджи в гостиницу, я остановилась на ближайшем мостике и посмотрела на огни, отражающиеся в реке. Приложила руки к ограждению, почувствовав, как на мои ладони ложатся руки Кая. Он дышал мне в волосы, пока я жадно хватала ртом воздух, пытаясь