– А откуда он узнал, что маркиз заточил тебя здесь?

Пленница ошарашено замолчала, догадка старика сейчас показалась удивительно точной и от того пугающей. В замерших мыслях взметнулась туча вопросов. Зачем это было нужно? Маркиз ждал, что она выдаст себя и после бесплодного ожидания пошёл напролом? Почему она не заметила ничего подозрительного в вопросах мужчины? Что он спрашивал? А главное… Что она успела рассказать?

– Дедушка, мы ведь не говорили ни о чём серьёзном и секретном, – тихо произнесла Мари, собирая размышления в стройную цепочку. – И все вопросы его были в основном о насущном.

– Быть может, он своими вопросами лишь подводил нас к цели? О чём мы говорили больше всего в его присутствии?

– О чём? – она снова ненадолго задумалась, но внезапно возникший ответ, вновь заставил сердце сжаться в пугающем предчувствии. – Мы говорили о Уильяме. Вы думаете, маркиз пытался вызнать что-то именно о нём?

– Услышав немало историй в этих застенках, да и после твоего рассказа, я начал подозревать, почему именно маркиз так интересуется графским родом.

– Так почему же? – нетерпеливо закусила губу Мари, неведение сейчас страшило больше опасных знаний. Но главным всё же оставалось понять, что лишнего могла она сказать о Уильяме шпиону.

– Я не могу быть уверенным, но судя по всему наш граф не совсем тот, за кого он себя выдаёт.

– Не путайте меня, дедушка! – замотала головой пленница. – То вы говорите, что он не обманщик, то теперь намекаете на обратное!

– Я ни в чём уже не могу быть уверен, – вздохнул старик. – И не хочу ничего утверждать. Понимаю лишь, что маркиз только и ищет, как убить виконта.

– Я сделаю всё, что бы помешать этому, – сквозь зубы процедила Мари, понимая, что её собеседник сейчас может быть не в самом здравом уме и не пытаясь больше выяснить его домыслов. Чувства захлестнула волна неуправляемого гнева, усугублённого бессонными ночами мучительного заточения. – Теперь я вижу, что в моей свободе будет некоторый смысл.

– Не забывай, что Болдер лжив и бессердечен, – предостерегающе начал Джереон. – Ради своих целей он пойдёт по головам родных. Что говорить о нас? Не доверяй ни одному его слову. Со мной он, по крайней мере, не прячется за своей лицемерной маской, не боится, что отсюда его секреты выберутся на волю. Однажды он пришёл сюда вместе с отцом и я видел, как он мастерски меняет обличья с тем, кто нужен для каких-то, ему одному ведомых, коварных планов.

– И за него мне придётся выйти замуж, – обречённо проронила девушка, на миг позабыв о злости.

– Но всё же, ты будешь жить, – снова подбодрил её старик. – И у тебя будет время обдумать…

– Я убью его, – вдруг перебила собеседника Мари.

– Кого? – испугался Джереон.

– Убью маркиза. В первую же брачную ночь, – от мягкого голоса девушки повеяло холодом.

– Что ты?! – переполошился заключённый. – Я уверен, что он будет следить за тобой тщательнее, чем за самым злостным врагом. И при первой же возможности…

– Убьёт? – она закрыла глаза, глубоко вдохнула в попытке успокоить трепещущее сердце. – А скольких он ещё убьёт?

– Но ты своей смертью никого не сможешь спасти. Напротив, он ведь грозился отнять жизнь у близких тебе людей.

– Я придумаю… Обязательно придумаю что-нибудь. Уильям тоже дорог мне, я не могу просто ждать, пока маркиз доберётся до него. Он ведь… Теперь я знаю, он мой брат…

– А что если граф уже мёртв? – в сердцах спросил старик и тут же замолчал, понимая, что мог словами сделать больно своей и без того измученной собеседнице.

Мари не отвечала, лишь глубоко и шумно дышала, стараясь не дать снова воли слезам.

– Мы не властны над судьбой, – произнёс тихо Джереон. – Доверься Богу. Он рассудит и не даст тебе таких страданий, я уверен.

– Как я посмотрю в глаза матери? – едва слышно спросила девушка. – Леди Ребекке, леди Фрок? Я ведь обещала ей, что помогу…

– Фрок? Ты говоришь о моей внучке Фрок? – старик вдруг позабыл обо всём разговоре. – Ты знаешь её?

– Да, – она открыла глаза, взглянула в непроницаемую темноту перед собой, откуда доносился сиплый голос собеседника. – Я ведь говорила, что приехала в столицу, чтобы лечить одну девочку. Это была леди Фрок.

– Она больна? – Джереон едва не прижимался ухом к стене, ожидая ответа.

– Она хотела умереть, – честно ответила Мари. – Теперь я знаю зачем. Чтобы разыскать на небесах короля Фридриха и предупредить его, что графиню и Уильяма поджидает опасность. Миледи начала голодать, но… Потом она решила, что я ангел. И рассказала обо всём. Я обещала помочь, – девушка снова закрыла глаза. – Но не смогла. Лишь сама угодила в темницу.

– Бедная девочка, – горько покачал головой заключённый. – За что ей такое с самого детства?

– Она смелая и добрая, – произнесла вдруг Мари, понимая, что теперь её собеседник впадает в отчаяние. – Она весёлая. У неё чудесная улыбка, очень красивые кудрявые волосы и голубые глаза, как у матери. Она сейчас живёт и борется за свою жизнь. И я уверена, если бы она знала о вас…

– Пусть лучше не знает, – перебил старик, опомнившись. – Я счастлив, что она просто есть на свете такая, какой ты её описала. Я буду знать, что она жива, и молить Бога, чтобы уберёг её впредь от страданий.

– И я… буду, – девушка положила голову на колени. Стало так невыносимо грустно, что сердце готово было разорваться, лишь бы сбросить с себя тяжесть этой тоски, но та лишь росла. Слушая своего обречённого собеседника, Мари понимала, что маленькая внучка – единственная надежда старика. Не надежда на будущее освобождение и семейное счастье, нет… Надежда на то, что жизнь где-то там – за опостылевшими серыми стенами, продолжается. Кого видел бедный пленник во мраке заточения? Сына – своего мучителя, надменного маркиза, взирающего на предка презрительнее, чем на грязь у его ног, обречённых на смерть шпионов, изредка попадающих в тесные камеры для продления проданной жизни ещё на пару мучительных дней ожидания казни. И молчаливых, угрюмых стражников, ведущих этих бедняг по узкой осыпающейся лестнице к неизбежной гибели. Кто мог дать надежду больному старику? В кого ещё ему оставалось верить, как не в маленькую внучку? Он мог только надеяться, что та не вырастет такой же лицемерной гордячкой, как её старший брат. Что ребёнок, волей небес попавший в водоворот дворцовых интриг, найдёт и взрастит в своём сердце доброту и любовь. В маленькой девочке старик, разучившийся за годы заточения думать о мире как о чём-то неуправляемо громадном, видел всю вселенную, весь свет, что только мог существовать. И он мог померкнуть в любой момент. Мира бы не стало, если бы не стало его малышки, которую он даже никогда не видел. Но сейчас, когда Мари приоткрыла для старика, какова же его надежда на самом деле, вера в неё взвилась с новой силой.

– Если ты сможешь, – сиплый голос Джереона звучал совсем тихо, – будешь приходить сюда, чтобы рассказывать мне о моей внучке?