– Никому нельзя верить, – повторяет он. – Ни мне, ни Платону. Он – такой же человек. Не пророк, не мессия. Просто в силу своих особенностей он знает чуток больше, чем другие. И прекрасно понимает, что знание даёт власть.

– Но ты помогаешь ему, – укоризненно повторяет девушка.

Лицо у неё становится детским, немного испуганным. И тогда Мирон наклоняет голову – совсем немножко – и целует её в губы. Долго, печально. Будто в последний раз.

– Я буду помогать, пока жив, – говорит он после поцелуя. – Ведь он – мой брат…

Наконец звуки внизу стихают, двери закрываются с едва слышными щелчками, проглатывая новую смену сотрудников. Мелета протягивает руку, чтобы вытащить панель люка, но Мирон берет её за запястье: программа предупреждает о том, что внизу – робот.

Еще две минуты, пока он не скроется. Последние тридцать секунд – самые мучительные…

И вот – заветная дверь в лабораторию Платона. На двери даже имеется табличка: "Профессор Орловский"

Интересно, когда это братец успел получить степень? – мелькает в голове.

Дверь с неслышным щелчком открывается, но сирены молчат – программа убедила электронный замок в том, что он всё еще заперт.

Два шага за порог, ноги утопают в пенороловом покрытии, и…

– Здравствуйте, Ясунаро. Или, лучше сказать, Мирон Орловский?

За столом, направив на них пистолет, сидит Михаил.

Скоро война.

– А ведь мне никто не хотел верить, – продолжил начальник службы безопасности Технозон. – Сказали, я сумасшедший. Опозорил Западное отделение – бросил тень на доброе имя внучки самого Большого Босса. Усомнился в преданности его собственного клона… Словом, совершил непростительный грех.

– Теперь вы должны совершить харакири, – пожал плечами Мирон. – Что вам еще остаётся?

Взгляд Михаила поскучнел.

– Если кому-то и нужно вспороть живот, – проговорил он, едва разжимая губы, – так это вам, господин Орловский.

– Как вы догадались? – спросил Мирон. Просто не смог удержаться.

– Элементарно, – широко улыбнулся начальник СБ. – Да, да, не удивляйтесь, – откинувшись на спинку кресла, он расслабился. Закинул ноги на стол, распустил узел галстука… Но пистолет продолжал так же неподвижно смотреть в лоб Мирону. – Я узнал вас по запаху.

– По запаху?

– Просто вы никогда не общались с клонами… подолгу, господин Орловский. А если б общались, если б вам пришлось находиться в их обществе столько, сколько мне… – он поморщился. Будто хотел убрать паутину, прилипшую к лицу. – Они воняют.

– Клоны – абсолютно такие же биологические системы, как и мы, – сказал Мирон. – Они едят, переваривают пищу, испражняются… Даже могут размножаться – если заказчик предусмотрит такую функцию. Они – такие же люди.

– Вы забываете о… модификациях, – возразил Михаил. – Об их чертовой скорости, способности видеть в темноте, о том, что они не испытывают боли… Они мыслят совершенно не так, как мы. Они – не люди.

– И на этом основании вы заявляете, что они… по другому пахнут?

– Вы правы, на самом деле, они не воняют. Физически. Но их ментальная вонь…

– Телепатов не существует, – усмехнулся Мирон. За окном, где кроме глубокой синевы, ничего не было, становилось всё темнее. – Это доказано миллионы раз. Никакого телекинеза, чтения мыслей и прочей муры. Вы никак не могли уловить их ментальный фон.

– Ну хорошо, – кивнул начальник СБ. – Вы меня раскусили. Просто я ненавижу этих гандонов. Всеми потрохами, всеми фибрами души – ненавижу.

– И поэтому не хотели ехать в одном лифте с Ясунаро, – кивнул Мирон.

Он не знал, вошла ли следом Мелета. Не смел обернуться, бросить короткий взгляд за спину. Если девушка осталась в коридоре, если Михаил её не заметил…

– Точно, – уставил на него указательный палец начальник СБ. – Одна мысль, что придётся дышать одним воздухом в крошечной тесной кабинке…

– Но заступив мне дорогу, вы что-то увидели. Обнаружили что-то, доступное только при близком контакте… Зрачки, – догадался Мирон. – Вы сказали, клоны могут видеть в темноте. Значит, они управляют сокращением зрачковых мышц. Я же, как обычный человек, таким умением не наделен, а значит…

– Ваши зрачки сузились от страха, как у обдолбавшегося Хохотунчиком нарка. Они были, что твои дырки, проткнутые иглой в листе бумаги, – рассмеялся Михаил. – Остальное – дедукция. Кому еще может прийти в голову столь дерзкий, я бы даже сказал, наглый план проникновения в Технозон? Конечно же, господину Орловскому-старшему. Он здесь всё знает. Знает распорядок дня, расписание смены кодов. То, что их абсолютно невозможно подделать… Ну, и конечно же – мотив. Без него, родимого, никуда. Страдая обсессивно-компульсивным синдромом, Платон просто НЕ МОГ оставить Акиру незавершенным. Но сам он прийти не мог – опять же, в силу синдрома… Остаётся что? Конечно же, его брат-близнец. Только ему под силу открыть сейф, закодированный ДНК Платона. Так что, выстроив эту нехитрую цепочку умозаключений, я отправился сюда – благо, делегация господина Кобаяши в моих услугах более не нуждалась – и принялся ждать.

Он не сводил своих серых, чуть подёрнутых мутью глаз с Мирона и тот решил, что девушка всё-таки осталась в коридоре. Стоит, прижавшись к стенке, и слушает их разговор…

– Знаете, я ведь был детективом. И неплохим, – доверительно сообщил Михаил. – Но современные технологии упразднили эту профессию. Распознавание лиц, анализ ДНК, криминалистическое компьютерное моделирование… – он махнул свободной от пистолета рукой. – Нам, людям, с нашим несовершенным нюхом, зрением и памятью ничего не осталось. Только переквалифицироваться в управдомы… Но даже на этой должности, – СБ-шник вновь сел прямо, взгляд его отвердел, – я предпочитаю выполнять свои обязанности как следует.

– То, что вы говорили про Акиру – неправда, – сказал Мирон. – Нет никакого вируса. Людям в Нирване не угрожает ничего, кроме вашего раздутого эго. Вы готовы отключить Сеть и обречь на смерть миллионы людей, лишь бы прикрыть свою задницу.

– Вы ведь знаете, что это не так, – на удивление мягко поправил его Михаил. – На самом деле, это ваш брат накосячил, запустив неуправляемый Иск-Ин. И сбежал. Поняв, что сотворил непоправимое…

И тут до Мирона кое-что дошло. Волна жара прокатилась по позвоночнику, очистив мысли, убрав все чувства, оставив только холодный разум.

– Я наконец понял, почему вы в такой панике, – сказал он и рассмеялся. Прижал ладони к глазам, затем ухватил рукой и потянул ворот комбинезона… – Господи. И как я раньше не догадался? – он посмотрел в глаза начальника СБ. – Вы думаете, что мой брат создал настоящий искусственный интеллект. Такой, который может сам экстраполировать данные и принимать творческие решения. Вы боитесь, что Платон создал Разум.