У этого поколения, любящего повторять «мы выжили в девяностые», никакой романтики!

Я подумал, не зайти ли к родителям, но решил, что это лишнее. По моему лицу много чего можно будет прочитать.

Милана пошла с нами.

Нет, я спорил, конечно! По целому ряду причин мне не хотелось идти вместе. Но она стояла на своём, ни меня, ни деда Борю не слушала, ну а Елена пожала плечами и сказала: «Девочка имеет право».

Так что мы пошли вчетвером.

На улицах парило, людей стало ощутимо меньше. В такую погоду можно и не слушать прогнозы, достаточно голову поднять к небу. Мы быстрым шагом шли к Комку, я мысленно представлял разговор с Дариной, остальные тоже думали о чём-то своём.

И в скверике рядом с Комком навстречу мне семенящим бегом выкатился бомж-собирашка. Тот самый, которому я почти неделю назад помог найти кристаллики.

В этот раз бомж выглядел куда приличнее. На носу сидели простые, но новенькие и целые зеркалки, и вместо многослойного тряпья, делающего его похожим на ухудшенную версию Продавца, он был одет в заношенную кожаную куртку с косой молнией.

В общем, если причесать и чуть подстричь грязные космы, бомжа можно было выпускать на сцену в рок-группе.

— Дни свои влачить без друга — наигоршая из бед! Жалости душа достойна, у которой друга нет! — восторженно воскликнул бомж.

Блин. Запомнил…

Милана глянула на меня с удивлением, а вот деда Боря, похоже, развеселился. И не менее эмоционально произнёс:

— Потворствуй преданным друзьям, их за поступки не гони. Как напоит тебя сосуд, тобой разбитый в черепки?

Бомж замер, всплеснул руками. Сказал:

— Узнаёшь алмаз по блеску, узнаёшь по пенью птицу, но поймёшь ли человека по одежде и словам? Можно снять халат богатый, могут речи измениться, человека ты узнаешь по возвышенным друзьям!

Деда Боря на миг задумался. Покачал головой:

— Простите, не настолько знаю творения Ильяса ибн Юсуфа…

— Это моё, это уже моё! — с гордостью воскликнул бомж. — Как приятно встретить образованного человека в нынешнее горестное время! Я не стану более приближаться, ибо ночевал в вонючем подвале и источаю неприятные запахи. Хотел лишь поблагодарить достойного юношу, поскольку без его неоценимой помощи мне бы не выбраться из пучины нищеты и бездны отчаянья!

— Всё в порядке, — сказал я. — Рад за вас. Хорошие очки.

— И фонарик! — бомж ловко извлёк из кармана косухи фонарь. — Уже заработал сегодня на скромный, но достойный ужин.

Покрасовавшись фонариком, он нахмурился.

— Но куда вы идёте, если мне будет позволено задать этот вопрос?

— В Комок, уважаемый, в Комок, — сказал деда Боря. — Что ж, удачи вам…

Бомж хмурился и продолжал стоять на пути.

— Если мои рекомендации будут услышаны… — он покосился вверх. — Завершите оперативно свои торговые операции и поспешите укрыться в домашнем уюте.

— Так и собираемся, — сказала Елена. — У вас-то есть, где укрыться?

— Есть-есть, — бомж захихикал. И потряс головой, будто пытаясь избавиться от залитой в уши воды. — Не медлите. Сегодня плохой день, всё каплет и каплет, будет буря, будет сильная буря…

Развернувшись, он двинулся куда-то по дуге, словно не желая приближаться… к чему?

К Гнезду?

— Не нравится мне это, — сказал я. — Ещё даже не капает, кстати!

Деда Боря кивнул, глядя вслед бомжу. Сказал:

— Сумасшедшие, говорят, чувствительны к излучению кольца… и к разным голосам внутри головы… Вы его не узнали?

— Нет, — сказала Елена.

— Понятно… Но нам и впрямь надо поторопиться. Скоро хлынет.

Мы пошли к Комку.

Странное дело, возле него совсем никого не было.

Внутри тоже никого.

Только Продавец стоял у стойки, слегка оживившись при нашем приближении.

— Как проявили себя новые боеприпасы? — спросил он. — Признайте, старый тип имеет свои преимущества! Как идёт ваша война?

— А вы сами-то как? — не выдержал я. — Не воюете?

— Мы никогда не воюем, — ответил Продавец. — Это очень нерационально, хотя и до обидного распространено в Галактике… Итак, вам нужны ещё патроны?

Глава десятая

Ливень хлынул, когда мы подошли к Гнезду. Вот только что воздух был неподвижным, влажным и душным, а потом хлестанул резкий холодный порыв — и разверзлись хляби небесные.

Последние метры до входа мы пробежали, уже не оглядываясь по сторонам, ни к чему не готовясь, а лишь прячась от стихии. Оплетающая здания паутина дрожала и звенела под порывами ветра и струями дождя.

А за дверями была так знакомая мне мягкая тишина и полумрак. Всё так же уныло горели отдельные лампы в люстрах, полы закрывали ковры и одеяла. Фойе выглядело абсолютно пустым.

— Давит… — сказала Елена, отряхивая мокрые волосы.

— Что давит? — не понял я.

— Ну… защита Гнезда… ты не чувствуешь? Выталкивает, хочется выйти.

Я покачал головой. Теперь я никак не чувствовал Гнездо, и это бесило. Лучше бы уж отталкивало.

— О, явились… не замочились!

Ну понятно, это была Наська, только тон у неё был сухой и колкий, непривычный. Куколка появилась откуда-то из дальней части фойе, подошла ближе — и настороженно остановилась. Опустила голову, глядя на деда Борю и Елену исподлобья.

— Привет, — сказала Елена дружелюбно. — Мы друзья.

— Чьи? — мрачно спросила Наська.

— Максима.

— А он чей друг? Её? — и она косо глянула на Милану.

Елена вздохнула и подошла к куколке. Я почему-то думал, что она присядет перед ней, по всем этим психологическим заморочкам «будьте на одном уровне с детьми», «говорите глаза в глаза». Но Елена осталась стоять: высокая и сухопарая старуха рядом с растрёпанной хмурой девчонкой.

— Детка, у нас был ужасно тяжёлый день. Мы разгромили логово, где выращивали монстров. Убили нескольких созданий, которые были виноваты лишь в том, что из них сделали послушных убийц. Потеряли нашего старого друга. А теперь пришли сюда, потому что иначе мальчик припёрся бы спасать вас один. Ясно? Теперь позови его девушку…

— Его девушка… — начала было Наська, но осеклась. Засопела. — Она уже знает, она сама придёт.

— Может, ты попросишь Гнездо так не давить на нас? — спросила Елена.

— Я не могу, оно само…

— А ты хорошенько попроси, — сказал деда Боря. — Я знаю, что Гнездо может ослабить психический щит.