Может ли быть, что Джексона действительно околдовали? Пожалуйста, пожалуйста, пусть будет так! Стоп, разве не ужасно, что я на это надеюсь?

– Ты несколько раз говорила, что Джексон в последнее время сам на себя не похож, – продолжает Сюзанна. – Я наблюдала за ним, когда мы вместе завтракали у вас дома. Да, он был слишком прямолинеен и упрям, однако в это еще можно было поверить. А потом появился браслет для бала и Ники…

Мне становится дурно.

– Заклинания на предметах. Вы думаете, что так он оказался под действием чар?

– Мы всю жизнь ходим с Джексоном в одну школу, он до Ники встречался с девушками, – говорит Сюзанна. – С ними он всегда был прост и спокоен. И тут он буквально за пару дней по уши влюбляется в Ники, покупает ей браслет, приглашает на танцы и выкидывает тебя из головы? Мы никогда не видели его таким. Так что я побеседовала с Диллоном…

– Правильнее сказать: загнала его в угол, – с улыбкой добавляет Мэри.

– Даже он согласен, что одержимость Джексона переходит все границы, – заканчивает Сюзанна.

– И миссис Мэривезер сегодня утром сказала примерно то же самое, – вспоминаю я.

Сюзанна кивает, будто я подтвердила давно известный всем факт.

– Отдельные изменения в его поведении не казались бы странными, но вместе они создают неузнаваемую версию Джексона. А когда человек полностью меняется всего за одну ночь, нет другого объяснения, кроме магии.

– Два вопроса, – говорю я. – Во-первых, как мы узнаем, заговорен Джексон или нет? Во-вторых, что будем делать, если это так?

– Дайте мне сказать, – нетерпеливо шипит Мэри. – Если его действительно заколдовали, то определенно любовным заклятьем. И начать нужно с браслета.

– Я чего-то не догоняю…

– Уничтожить браслет, – заявляет Мэри. – Лучше всего сжечь.

– Получается, мы должны украсть его у Джексона? – спрашиваю я.

– Нет, – категорично отрезает Элис. – Судя по описаниям, которые мы читали, он добровольно должен отдать нам браслет. Чтобы приворот сработал, заколдованный человек в глубине души должен желать этих отношений. И пока он сам не решит их разорвать, заклинание невозможно разрушить. Так что, если Джексона заколдовали, убедить отдать нам браслет будет тяжело.

Я сижу на кровати среди кучи карточек по «Титанику». Телефон вибрирует. Сюзанна: «Джексон дома?»

Я: «Ага. Сейчас поем и скину вам сообщение». Элис: «По рукам».

Мэри: «Обнима-ашки :)».

Элис: «Нам не нужны текстовые „обнимашки“ со смайликом. Нам не нужны смайлики. И точка».

Мэри: «Ворчливые сообщения тоже никому не нужны».

Элис: «Не представляю, почему мы вообще стали подругами».

Сюзанна: «Потому что в глубине души ты белая и пушистая».

Элис: «Э-э-э, нет».

– Сэм! – зовет меня папа. – Ужин готов.

Я: «Пошла есть :)».

Элис: «Так, я готова выйти из круга».

Сюзанна: «Кто сказал, что тебя в него пустили? :)».

Захожу на кухню, где витают ароматы расплавленного сыра и томатного соуса. Маленький стол накрыт к ужину. В его центре стоит блюдо фаршированных ракушечек из теста, сделанных, как я знаю, папиными руками. Он подходит ко мне.

– Чесночные гренки с сыром и вегетарианские фрикадельки. Я знаю, ты их любишь.

Папа ставит блюда на стол. Я опускаюсь на один из стульев, а отец садится напротив.

– Сэм, я знаю, что ты расстроена, – говорит он.

– Сомневаюсь, что «расстроена» подходит к случаю, – то ли смеюсь, то ли ворчу я.

– Нет, наверное, нет, – с сомнением отвечает папа, будто раздумывает, как себя вести. – Знаю, ты любишь своих друзей.

– Люблю, – поднимаю на него глаза.

– И я знаю, поверь, милая, как тяжело тебе было общаться с другими детьми в Нью-Йорке.

– Так почему тогда ты хочешь увезти меня отсюда?

– Я не хочу увозить тебя от друзей, это для того, что увезти тебя от Салема. И не желаю, ни при каких условиях, чтобы ты занималась магией. Понимаю, ты не хочешь меня слушать. Думаешь, что я подло поступаю. Но нет, я добиваюсь совсем другого. Я всегда хотел, чтобы у тебя появились хорошие друзья, и вижу, как много эти отношения значат для тебя. Девочки смогут приезжать к нам на выходные. Я сам буду отправлять за ними машину или оплачивать бензин. Всё, что потребуется. Я не пытаюсь причинить тебе боль.

– То, что ты хочешь уехать из Салема, уже причиняет мне боль. Дело не только в друзьях, хотя они много значат для меня. Мне дорог этот дом, полный историй о нашей семье. Мне нравится этот странный городок, который празднует Хеллоуин с таким размахом, словно завтра наступит конец света. Мне близки Джексон и миссис Мэривезер. В этом дело.

Папа едва не смеется:

– Знаешь, я хотел сбежать из этого города с тех самых пор, как научился водить. Но твоя мать не желала даже слышать об этом. Для нее Салем стал целым миром. Он был той частью ее личности, которую я никогда не смогу понять. Я никогда не говорил тебе, но всегда искренне верил, что она до сих пор была бы жива, если бы мы уехали отсюда.

Я слегка дрожу, потому что знаю, отчего на самом деле умерла мама:

– Ты думал, это случилось из-за магии?

Он кивает.

– Именно поэтому я не желаю, чтобы ты изучала колдовские штучки или была как-то с этим связана. Ты самый важный человек в моей жизни. Я не стану рисковать тобой, даже если ты будешь злиться на меня до скончания веков.

Я выдыхаю и говорю:

– Пап, магия никуда не исчезнет, даже если мы вернемся в Нью-Йорк. Я вижу духов, – делаю паузу и продолжаю: – и там просто стану странной девочкой «с расстройством личности». В Салеме все иначе. Здесь все действительно верят, что я вижу призраков, но из-за этого я не превратилась в изгоя. Наоборот, меня любят за эту особенность.

– Даже не знаю, что на это сказать. – Папа сводит брови.

– По крайней мере, скажи, что понял, – отвечаю я.

– Наверное. Хотя, если честно, мысль о том, что ты видишь мертвых людей, пугает до жути.

– Меня она порой тоже пугает.

– Мы могли бы попробовать гипноз…

– Пап.

– Мне запрещено помогать тебе? – Тебе запрещено «чинить» меня. Я не сломана.

* * *

Спрятав руки в рукава, чтобы защитить их от холодного вечернего воздуха, я стою на тротуаре перед своим домом. Рядом останавливается джип Мэри.

– Готова? – спрашивает она, выбираясь на улицу.

– Готова, – отвечаю я. – Хотя по-прежнему не могу понять, что Джексон и этот приворот имеют общего с «Титаником», словами Редд о Коллекционере и коллекцией вещей Майры.