– Почему мы пропустили такую историю? – изумляется Мэри. – Так трагично и романтично.

– Память о многих канула вместе с кораблем, – говорю я. – Как на корабле не хватило спасательных шлюпок, так и после катастрофы не хватило историков, способных написать обо всех.

– Так, я решила. На Весенний бал приду в образе Молли Маллин, – заявляет Мэри, вызывая у меня улыбку.

Элис покусывает ноготь на большом пальце:

– Каким образом пассажирка из третьего класса стала горничной в первом?

– И почему Генри и Майра считают, что я путешествовала с ними по Европе и Азии, хотя это не так? – спрашиваю я.

– Кто-то намеренно переписывает историю, – решает Элис.

– И удерживает «Титаник» в безвременье за день до крушения, – добавляет Сюзанна.

– Тринадцатое апреля, – протягиваю я, вспоминая ответы Ады и Молли.

– А сегодня – двенадцатое, – замечает Мэри, и мы поворачиваемся к ней. – Вы же не думаете, что завтра, когда наше время сравняется, что-то произойдет, правда?

Мы молчим, но, судя по выражениям лиц девочек, они думают о предупреждении Редд.

– Уордуэлл только что просил меня зайти к нему, – вспоминаю я.

– Элайджа нашел у него что-нибудь? – спрашивает Сюзанна.

– Кучу информации о «Титанике», так много, что жизни не хватит все проверить. Но ничего магического, – отвечаю я. – Так что фактически у нас нет зацепок насчет того, замешан ли он во всем этом.

Я смотрю на дом миссис Мэривезер из окна. Свет в ее доме не горит, а недавно Элис написала в чат, что миссис Мэривезер снова предложила ей остаться у них. Сажусь на кровать и сразу же снова встаю.

Телефон показывает 23:08. Я делаю круг по комнате и собираю волосы в пучок на макушке. Мы ни на шаг не приблизились к разгадке, кто собирает души пассажиров «Титаника», завтра тринадцатое апреля, Джексон все еще находится под действием приворота, миссис Мэривезер своим измученным видом может потягаться со мной, а папа готовится переезжать. Делаю еще один круг.

В комнате появляется Элайджа с кружкой в руке, вынуждая меня остановиться.

– Чай из страстоцвета с медом, – объявляет он, протягивая мне кружку. – Тебе нужно отдохнуть.

Я с сомнением смотрю на напиток.

– Зачем мне это?

– Даже в мое время страстоцвет использовали, чтобы успокоить нервы. Ты уже час меряешь шагами комнату, – мягко говорит он.

Почему-то кажется, сейчас ничто не поможет успокоить мои нервы. А забота Элайджи лишь подливает масла в огонь.

– То, что ты мне помогаешь и мы снова проводим время вместе, не означает, что каким-то чудом все стало нормально.

– Совсем наоборот, – соглашается Элайджа. – Единственная причина, почему я здесь, заключается в том, что все абсолютно ненормально. Но это не значит, что ты совсем не должна спать, иначе это тебя доконает.

– Ты знаешь, о чем я, Элайджа.

Кажется, он собирается ответить, но в какой-то момент передумывает.

– Держи чай.

– Есть новости?

Я выхватываю кружку из его руки и дую на горячий напиток.

– Начал обыскивать дом Блэр. Ничего такого, о чем бы мы не знали. Либо они очень аккуратны и не оставляют следов, либо мы упускаем что-то важное.

Отпиваю чай.

– Я тоже не могу придумать логичную причину, по которой Ники или Блэр начали бы похищать души пассажиров «Титаника». Уордуэлл мог бы собирать духов ради исторической ценности события, но этот мотив тоже сомнителен.

– Только если он поддается логике, – замечает Элайджа.

– В смысле? А как иначе? Личные мотивы? Эмоциональные?

– Вполне возможно.

Я поднимаю взгляд от чая.

– Действительно, а что, если он действует по личным причинам? Что, если мы смотрим на ситуацию не под тем углом?

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Элайджа.

– Возможно, Коллекционер затаил злобу, из-за обиды, которая напрямую связана с «Титаником».

Элайджа раздумывает над моими словами:

– Несомненно, крушение «Титаника» для многих стало финансовым и даже личностным крахом. Не исключено, что мотивы Коллекционера могут быть связаны с этим. Проблема лишь в том, что в катастрофе погибло примерно полторы тысячи человек, о большей части которых ничего не известно, не говоря уже об отдаленных родственниках каждого пассажира, которых сейчас может быть несколько сотен тысяч.

– Знаю. Но прикинь… Редд сказала, что Коллекционер умер еще когда она была маленькой, а чайные листья показали, что он вернулся. Может, нужно использовать этот факт, как отправную точку, посмотреть в архиве записи тех лет, когда Редд была ребенком, и поискать кого-нибудь, связанного с «Титаником»?

– Умно. Тогда завтра я собираюсь посетить мэрию.

– Нам стоит проверить все сегодня, – возражаю я.

– Нам?

– Я тоже пойду.

– Считаешь, это разумно? – Элайджа выгибает бровь.

– Нет. Но вдруг Мэри права и завтрашняя дата чем-то значима? Или еще хуже, вдруг предсказание Редд верно? Нельзя медлить.

Я засовываю ноги в ботинки и хватаю со стула толстовку.

* * *

Обходными путями мы с Элайджей идем к зданию мэрии. Я натягиваю капюшон на голову, максимально закрывая лицо. Элайджа сворачивает в темный переулок рядом с большим кирпичным зданием, следую за ним. Город тревожно тих, так что даже от малейшего звука меня бросает в дрожь. Элайджа останавливается перед боковой дверью и просовывает руку сквозь дерево. Слышится щелчок, дверь открывается. Захожу в темный коридор. Внутри пахнет ветхой бумагой и лаком для дерева.

– Жди здесь, – требует дух.

– Элайджа… – начинаю я, но он уже исчезает.

Я оглядываюсь по сторонам, хотя вокруг темно, хоть глаз выколи. По телу пробегает дрожь.

Элайджа вновь появляется в воздухе с двумя зажженными свечами в маленьких подсвечниках. Я отшатываюсь и одариваю его сердитым взглядом. Дух передает свечу, а я замечаю задорные искорки в его глазах.

– Света от них достаточно, чтобы можно было читать, зато снаружи нас не заметят. И да, лучше не подходить к окнам.

Элайджа ведет меня в комнату, заставленную стеллажами с папками и коробками. Кроме этого, здесь три круглых столика со стульями, на каждом стоит компьютер.

– Настоящая мини-библиотека, – охаю я.

– Именно. – Элайджа подходит к ближайшей полке и поднимает свечу выше. – Здесь собраны документы и местные газеты за последнюю сотню лет.