– Не могу сказать. На первый взгляд кажется, что заклятье наложила Ники. Но здесь серьезно тревожит факт, что ее магия также действует через предмет. Когда ты заметила перемены в поведении Джексона?

Я стучу ручкой по карточкам.

– Наверное, сильное изменение произошло на следующий день после того, как утопленник отдал мне ошейник.

– Это был вечер вашего свидания?

– Это было не свидание.

О’кей, пусть Элайджа думает что хочет.

– Возможно, кто-то решил, что Джексон отвлекает тебя и не дает сосредоточиться на Майре? – предлагает он.

Я раздумываю над этим предположением.

– Думаешь, тот, кто за всем этим стоит, так сильно желал, чтобы мы нашли Майру, что решил устранить Джексона?

– Не самый лучший вариант, но другой причины не вижу, – говорит Элайджа.

– Нет, в этом есть смысл, – спорю я. – Все связанные с Майрой предметы появились у нас за короткий промежуток времени, будто кто-то хотел срочно ее найти. А значит, Джексон действительно мог стать отвлекающим фактором. А куда спешить? Почему тот, кто все это устроил, не сумел поймать духа самостоятельно?

– Вероятно, он или она не могли определить, где находится Майра, – предполагает Элайджа. – Если помнишь, я искал ее повсюду, но явилась она только на твой зов.

– Элайджа, как думаешь, Редд может быть права? Этот колдун действительно коллекционирует духов?

– Судя по тому, что нам известно, такой вывод вполне логичен, – отвечает Элайджа.

– Тебя зовут обратно, – раздается голос Ады, и мы с Элайджей подпрыгиваем от неожиданности.

Она стоит в центре комнаты. Вновь с заплетенными в косички волосами. На этот раз на лице Ады нет и тени радости. Мое сердце бешено стучит.

– Ада?

– Тебя зовут обратно, – повторяет она громче.

– Обратно куда? На «Титаник»? – спрашиваю я.

Ада кивает. Шагаю в ее сторону, девочка пятится.

– Кто попросил тебя сказать мне это? – продолжаю допрос.

– Дяденька.

Она изучает свои ладони.

– Какой дяденька? Можешь сказать, какой он?

Ада нервно оглядывается.

– У него волосы на лице. Не большие усы, как у моего па, а совсем чуть-чуть.

Есть только один дух, который всегда является мне небритым.

– Он примерно такого роста?

Показываю рукой выше своей головы. Она кивает.

– Говорит с ирландским акцентом?

Снова кивок. Мой утопленник!

– Что он сказал?

– Больше ничего. Я сказала, что не хочу сюда еще раз приходить. Что видела тебя на корабле и испугалась: вдруг ты призрак. Я просто хотела остаться с мамой. Но он сказал, что я должна прийти сюда в последний раз и сказать тебе, что тебя просят вернуться.

– Я не привидение, клянусь тебе.

Ада с подозрением смотрит на меня, не верит. А кто бы на ее месте оставался храбрым? Я сама испугалась девочку-призрака, когда та впервые появилась, а она выглядит совершенно безобидно.

– Можешь назвать свою фамилию, Ада? – спрашивает Элайджа.

– Сейдж. Мое настоящее имя Элизабет. Ада – второе имя. Но моя сестра Стелла повторяет, что Ада звучит гораздо милее и что я должна гордиться таким замечательным именем.

Застываю на месте. Лишь вчера вечером я писала карточки о семье Сейдж.

– Ада, а какое сегодня число? Помнишь?

Она щурит один глаз.

– Тринадцатое апреля?

И исчезает.

– Та же дата, которую назвала Молли две ночи назад? Они находятся в одном и том же дне, – ахаю я.

Кидаюсь к кровати и торопливо роюсь в куче карточек с именами пассажиров. Пальцы дрожат, когда я нахожу заметку о Сейджах. Элайджа подходит ко мне и заглядывает через плечо.

– Мистер и миссис Сейдж вместе с девятью детьми взошли на борт «Титаника» в Саутгемптоне, – читаю я вслух. – Вау, девять детей. Незадолго до этого они приобрели ореховую ферму во Флориде. Точно, Ада говорила о том, что они переезжают во Флориду и что Стелла против этого. Вот они! – Я показываю на карточку. – Элизабет Ада Сейдж, десять лет. И Стелла, двадцать лет. Стелла успела занять место в спасательной шлюпке, но, когда поняла, что семья к ней не сможет присоединиться, вернулась на корабль. – Мой голос срывается. – Муж, жена и девять детей семейства Сейдж утонули вместе с судном. А как же «детей и женщин пропускаем вперед»?

– Эти правила касались пассажиров первого и второго классов. Пассажиры третьего класса остались заперты за железными воротами, – говорит Элайджа.

– Знаю, – киваю я. – Ворота были заперты, когда корабль затонул. Это несправедливо.

Элайджа хмурится:

– Да, система, где важность людских жизней оценивается богатством, социальным статусом или цветом кожи, крайне несправедлива.

Я кладу карточку семьи Сейдж обратно на кровать. Даже сейчас, после смерти, они вновь спрятаны ото всех за проклятыми воротами. Кто посмел сотворить такое? Я тут переживаю, что попадаю на «Титаник» пассажиркой первого класса, с чаепитиями и зонтиками от солнца, когда некоторые из этих людей уже большую часть века томятся на палубе третьего класса. Возможно, Редд права, и я просто не понимаю, насколько на самом деле мне повезло в жизни?

– Мужчина, о котором она рассказывала, утопленник? – прерывает Элайджа ход моих мыслей.

– Скорее всего. Но я понятия не имею, кто он. Да, это дух. Пассажир «Титаника»? Или он Коллекционер? Ада выглядела такой испуганной. Раньше она смеялась и даже шутила со мной.

– Когда она думала, что ты ей снишься.

– Угу. Мне кажется, она даже попадала сюда случайно. А что ты скажешь о приглашении? Зачем звать меня обратно, если кто-то явно хотел от меня избавиться?

– Она сказала «в последний раз».

– Да, я заметила. – Я смотрю на Элайджу. – Но почему «в последний»?

Он мрачнеет. На тумбочке пищит телефон. Сообщение от Элис в групповом чате.

Элис: «Ничего не получилось. Остаюсь ночевать у миссис М. Приду к вам на завтрак. Пиши, если понадоблюсь».

Миссис Пауэлл прислоняется к парте, держа в руках книгу «Правда о „Титанике“». – Читая подобные изложения событий от лица очевидцев, мы понимаем, насколько они субъективны и как много зависит от точки зрения. Грейси совершил большую и важную работу, опросив выживших и объединив их истории. Однако мы также видим, как довлеет над прочими его голос, его понимание произошедшего. Мы думаем, что история – это факт, а литература – выдумка. Но правда в том, что и литература, и история – всего лишь пересказ событий. На наше понимание во многом влияет рассказчик. – Она кладет книгу на стол и окидывает взглядом класс. – Итак, скажите мне, какое влияние на вас оказала эта книга, позитивное или негативное? Что вы почерпнули из нее?