что ты принял мой вызов. Когда я показывал тебе свою коллекцию, сказав о том, что она просто ржавеет без дела… Я говорил в том числе и о себе. Всю жизнь я провел занимаясь военным делом. И эти несколько лет, сколько я прожил в простой мирской суете, они сильно вымотали и наскучили мне. У тебя точь-в-точь такой же взгляд, как и у меня. Я сразу узнал это чувство в тебе. Такое, словно твоя душа давно истязала себя и заболела серой хандрой со скуки. Лишь огонь внутри смог бы вылечить от этой болезни. И сегодня впервые за столько лет я снова почувствовал себя собой.

Я с интересом слушал Оссиона. Впрочем, как и всегда.

— А я ведь до сих пор не знаю твоего имени.

Оно здесь никому не известно. Но я не жалею, ни капли. Все равно это не имеет ровно никакого значения.

— Буду звать тебя отныне Защитником.

Я искоса взглянул на Оссиона. Мы медленно поднимались в гору, обдуваемые свежим ветром с моря. Но потом я счел это занимательным совпадением, ведь в определенных трактовках мое настоящее имя означало то же самое.

Оссион продолжал:

— Но мне почему-то кажется, что имя Артур тебе идет куда больше. Как король Артур.

Оставшуюся дорогу я даже слушать больше не хотел Оссиона и его попытки рассказать мне различные легенды, вплетая меня как действующее лицо.

Когда я добрался до лечебницы, Ева ждала меня на балконе. Она прибежала ко мне, чтобы встретить внизу, и заплакала, думая, что я опять во что-то встрял. Но я выглядел спокойным, и она сразу успокоилась, понимая, что все в порядке.

Она помогла мне снять протез, бережно сложила мою рубашку, пообещав привести ее в порядок. Мокрой салфеткой обтерла мое тело и обработала все порезы. Они не были глубокими, куда больше ее пугал вид синяков. В последнюю очередь она тщательно очистила протез и поместила его на стол.

— Я напишу господину Харону. Надеюсь, Хозяин, Вы не боитесь его гнева.

Я покачал головой. Ева смотрела на меня с гордостью в глазах.

— Мне бы тоже стоило злиться на Вас или господина Оссиона, но я… Почему-то я думаю о том, что Вы сами захотели этого, и начинаю понимать и ценить Ваш поступок. И так со всем, что Вы делаете.

Ева прикоснулась к моему лицу, борясь со смущением. Затем оставила меня, чтобы принести что-нибудь поесть.

Вечером мы поехали на личном автомобиле Оссиона к нему. Он был необычайно весел, что невольно заражал нас своим настроением. Днем он съездил в город и привез оттуда огромный торт, увидев его, Ева лишилась дара речи.

Нам не нужно было находиться в компании большого количества аристократов, чтобы нескучно провести вечер. Мы с Оссионом пили вино и играли в карты. Ева подходила к нам обоим и подглядывала через плечо, пытаясь разобраться, кто из нас побеждает. Оссион заметил, что я пытаюсь немного сжульничать, и в тот же момент обозвал меня шулером и бросил карты на стол. Ева так громко засмеялась, что нам тоже стало смешно.

Оссион с Евой прошлись несколько кругов по залу, танцуя под самые известные мелодии. Ева умяла два куска торта и сказала, что это самый вкусный торт, какой она ела в своей жизни.

— Господин Оссион, я хочу Вам признаться, что хотела бы такой торт на день своей свадьбы.

Оссион расхохотался. Я с интересом смотрел на Еву, которая с улыбкой облизывала ложку с кремом.

— Чудо дивное, ты уже собралась выходить замуж? Уж не за нашего короля Артура?

Оссион указал на меня.

Ева смутилась.

— Хозяин не делал Еве пока никаких предложений. Ева просто надеется, что этот день обязательно настанет в будущем.

Оссион правильно понял то, что довольно путанно пыталась объяснить Ева. Она имела в виду не предложение от меня руки и сердца, а именно день свадьбы со своим избранником. Все же я не обладал ни тем, ни другим.

Оссион кивнул.

— Вот оно как. Каждой девушке положено мечтать о замужестве. Впрочем, как и всякому королю.

Ева звонко рассмеялась, когда я в очередной раз посмотрел на Оссиона таким взглядом, словно мне уже по горло встали его несмешные реплики в отношении меня.

Мы решили еще сыграть в карты. Мы играли на деньги, и звонкие монеты в течение часа несколько раз переносились из одного края стола на другой. В итоге я проиграл Оссиону все.

Ева мягко похлопала меня по спине, сидя на стуле рядом.

— Не расстраивайтесь, Хозяин. Может, это я принесла Вам неудачу. В следующей партии я подсяду к господину Оссиону.

Когда последние огни в усадьбе погасли, мы сидели на скамейке, в окружении свежей природы, и смотрели на звезды. Внезапно на открытом небе из леса показалась необычайно огромная черная птица.

— А я думал, это все сказки стариков. А эта гадина и вправду существует. Хм. И так близко к горным деревушкам. Как бы она бед не натворила.

Ева испуганно прижалась к моему плечу. Оссион положил шпагу к себе на колено, крепко держась за рукоять.

Птица с длинными черными перьями стремительно то возносилась вверх, становясь размером близкого к баклану, то вновь опускалась до верхушек самых высоких деревьев.

Когда она становилась близко к земле, можно было отчетливо рассмотреть ее огромный клюв, сверкающие глаза и словно из стали острые когти. Она была размером примерно метров трех, а размах ее крыльев превышал в два раза больше. Ее перья были такими длинными и лохматыми, что птица напоминала только распушившегося птенца.

— Ну и мерзкая тварь. Миледи, я бы на Вашем месте поберег глаза смотреть на это чудище. Иначе рискуете до конца своих дней видеть в своих снах.

Ева отвернулась, спрятав лицо в моем фраке. Но вскоре подняла глаза.

Мы стали ждать, когда птица улетит, прежде чем вернуться в дом. Она покружила еще минут десять над виноградными полями, затем громко закричала и улетела далеко-далеко, растворившись в небе.

Оссион заварил нам чай, разбудил своего дворецкого, чтобы тот приготовил горячую ванну и, не жалея, вылил туда расслабляющих ароматических масел. Сонный дворецкий в ночном колпаке направился выполнять его указание.

Оссион приготовил самостоятельно чай, нарвав в своем саду листьев мяты. Мы выпили чай, еще немного внимания уделив странной птице. Когда в зал вошел дворецкий, известив о том, что ванна готова, Оссион подозвал его.

— Скажи-ка, мой старый друг. Что за гриф, исчадие ночи, летает над моими владениями?

— Как он и есть гриф, Ваша светлость.