Фон Ферзен тем временем вместе с подполковником-шведом графом де Стедингком, служившим в шведском королевском полку, отправился в военный лагерь, где проходили маневры 30-тысячного войска, направленные на устрашение англичан, уже два года воевавших со своей колонией в Америке. Тут уместно было бы напомнить, что фон Ферзен, в признание заслуг своего отца, еще в 1770 году был зачислен сменным лейтенантом в полк королевских баварцев, немецкое подразделение на службе у французского короля. После окончания учений он возвратился в Париж, где провел очень приятные полгода, постепенно ставши членом общества, окружавшего королеву, постоянным присутствующим на карточной игре у нее по вечерам. Современники отмечали, что швед «стал своим человеком, не прибегая к интригам и ухищрениям произвести эффект», «он ни в чем не притворяется, единственная его метода быть простым». Аксель играл в жмурки с Габриэль де Полиньяк и принцессой де Ламбаль; первые фавориты королевы, де Безанваль и де Водрёй, не видели в нем соперника, поскольку считали его единственным преимуществом выигрышную внешность. Этого было недостаточно для успеха при дворе, где в первую очередь ценились находчивость и остроумие. Фон Ферзен стал иллюстрацией к меткому высказыванию Вольтера: «При дворе самым необходимым способом нравиться является вовсе не хорошо подвешенный язык, но умение молчать».

В декабре 1778 года у Марии-Антуанетты родилась здоровенькая дочь, и королева возобновила свою прежнюю, полную развлечений жизнь.

Ее окрестили в честь бабки-императрицы и любимой сестры матери, королевы Неаполитанской Марии-Каролины, которую в семье по-французски называли Шарлоттой. Надо сказать, что у Марии-Антуанетты с самого начала сложились непростые отношения с дочерью. Рождение девочки, а не наследника престола вызвало разочарование буквально у всех. Все это было тем более огорчительно, что граф д’Артуа всерьез помышлял о короне для своего старшего сына.

Но королева, невзирая на тяжелые роды, нашла в себе силы воскликнуть, когда ей принесли выкупанного и спеленатого младенца:

— Бедная малышка, вы были нежеланной, но оттого вы не будете менее дороги для меня. Сын принадлежал бы единственно государству. Вы же будете моей; вам будут отданы все мои заботы; вы будете разделять мое счастье, и вы смягчите мои огорчения.

Ребенок рос здоровым и энергичным, но с младых ногтей проявлял упрямый и самостоятельный характер. Мария-Антуанетта пыталась воспитать в нем христианскую любовь к ближнему и благонравие, взращивая его вместе с ровесниками из простонародья, усыновленными королевской четой. Она также облегчала окружавший их церемониал.

— Наши дети все равно довольно рано узнают, кем они являются, — объясняла она гувернантке, маркизе де Турзель. — Я же хочу создать с ними отношения доверия и любви. Я слишком страдала от отсутствия матери, слишком отягощенной бременем власти.

Прошел еще один, 1780 год, прежде чем Мария-Антуанетта смогла обрадовать подданных извещением о новой беременности, и 22 октября 1781 года родила дофина Луи-Жозефа.

Тем временем Ферзен серьезно помышлял о перспективе участия в войне за независимость Америки. Благодаря рекомендации министра иностранных дел, друга его отца, его назначили адъютантом маркиза де Во, командующего экспедицией по высадке в Англию. Правда, экспедицию отменили, но вот что написал посол де Кройц об этом Густаву III:

«10 апреля 1779 года. Должен сообщить вашему величеству, что королева столь благосклонно смотрит на молодого графа фон Ферзена, что сие омрачило настроение многим особам. Должен признать, что не могу не считать, что она имеет склонность к нему: я видел слишком явные признаки сего, чтобы сомневаться в оном. Молодой граф фон Ферзен по этому случаю выказал восхитительное поведение своей скромностью и сдержанностью, прежде всего тем, что собрался участвовать в походе в Америку. Удаляясь, он избегает всех опасностей; но явно требовалось иметь стойкость, несвойственную его возрасту, для преодоления сего соблазна. В последние дни королева не сводила с него глаз…».

Известно, что королева продолжала относиться к нему «чрезвычайно милостиво», «почти всегда прогуливалась с ним на балах в Опере», приглашала его на ужины в узком кругу. Мария-Антуанетта поддержала намерения высокопоставленных лиц, Верженна и де Бретейя, присвоить ему звание сменного полковника немецкого королевского полка Дюпона по рекомендации короля Швеции. Напоминаем — фон Ферзену всего 25 лет, но какой невиданный успех!

«Милости, которая она [королева] проявила в отношении меня, и сие место полковника возбудили ревность ко мне у всех молодых особ двора. Я не могу выразить вам, мой дорогой отец, доброты, проявленной бароном де Бретейем в отношении меня: он не мог бы выказать большей заботы по отношению к собственному сыну. Он представляет меня везде, где я еще не бывал; он постоянно говорит о вас, направляет мое поведение, я повинуюсь ему, люблю его как отца и осмеливаюсь льстить себя тем, что он проявляет некоторую дружбу по отношению ко мне. Когда барон разговаривал с королевой, она всегда называла его моим отцом».

Американская кампания

Немного позже сформировался экспедиционный корпус для помощи американцам, и фон Ферзена назначили адъютантом при командующем, генерале де Рошамбо. В марте он отплыл из Бреста в Америку на судне «Ясон». Офицер возвратился через три года в ореоле героя. Ему пришлось перенести немало испытаний, но он совершил путешествие за океан именно для приобретения необходимого ему военного опыта. Им не управлял романтизм маркиза де Лафайета, который был движим идеями Просвещения и отправился на помощь восставшим 13 американским колониям с оружием в руках, дабы содействовать им в обретении своей свободы. Ферзен был полон решимости оправдать аванс, выданный ему производством в звание полковника, и доказать свою ценность для Франции. Аксель был вынужден постоянно выкладываться по полной, ибо генерал де Рошамбо всегда ставил его в пример прочим адъютантам и старшим офицерам «как образец поведения и исправного выполнения служебных обязанностей», а впоследствии назвал его единственным человеком, на которого может положиться.

Поездка в Америку повлекла за собой дополнительные расходы, ибо тогда военные все расходы оплачивали сами (помните страдания мушкетеров в романе Дюма по поводу изыскания средств на экипировку?), к тому же ему пришлось взять с собой конюха, камердинера и слугу. Цены в