барон де Сталь, погрязший в долгах, имеет виды на эту девицу, он охотно самоустранится[61] (что Аксель и сделал без малейшего сожаления).

Но уже десятью днями позже фон Ферзен совершенно меняет тон, умоляя отца разрешить стать полковником собственного полка:

«…дать согласие на единственную вещь, которая сделает меня навечно счастливым, и для которой у меня имеется тысяча других причин, каковые я не осмеливаюсь доверить бумаге…».

В восторженном письме сестре от 31 июля он изливает свои чувства, которые, кажется, готовы перехлестнуть через край:

«Мне трудно поверить, насколько я счастлив, для сего у меня более одной причины, каковую я сообщу вам, когда мы увидимся, назвав единственную [особу] которую я действительно люблю… Невзирая на все удовольствие, которое я получу, увидев вас, не могу покинуть Париж без сожаления. Вы найдете это совершенно естественным, когда узнаете сам предмет, я поведаю вам его, потому что не хочу иметь ничего скрытого от вас… не хочу, чтобы со мной говорили о женитьбе, я уже принял решение по своему положению, никаких брачных уз, сие противно естеству»”.

Далее Аксель пишет Софи о далеком будущем, когда он останется холостяком, их родители уйдут в мир иной, и брат с сестрой разделят совместную жизнь:

«Если подобное устройство вам подходит, оно составит счастье моей жизни. Я не могу принадлежать единственной особе, подле которой я хотел бы быть, единственной, которая истинно любит меня, так что я не желаю принадлежать никому».

На нем висел огромный долг, отец денег не давал и не даст, еще две недели назад Аксель не отказался бы от брака, который «значительно увеличит мое состояние», но внезапно он заявляет, что в его жизни не будет «никаких брачных уз». За эти десять дней в жизни фон Ферзена произошло некое событие, которое заставило его круто изменить планы на будущую жизнь. Можно только предполагать, что после возвращения из Америки он получил аудиенцию у королевы, рассказал ей о своих планах получить полк и служить Франции. По-видимому, Мария-Антуанетта высказала свое желание содействовать его планам и намекнула на чувства, которые испытывала к нему с давних пор. Аксель же, со свойственным ему благоразумием, безупречной манерой поведения и уважением к монархическим особам, высказался, что сочтет милость королевы за счастье всей своей жизни.

За прошедшие три года Мария-Антуанетта сильно изменилась. В конце 1780 года скончалась императрица Мария-Терезия, и, невзирая на большое горе, королева определенно испытала некоторое чувство освобождения, ибо чрезвычайно боялась мать. В октябре 1781 года она родила долгожданного наследника престола Луи-Жозефа. Мария-Антуанетта несколько утратила иллюзии в отношении своего ближайшего окружения, жадность которого не знала пределов. Ей как-то сказали, что присутствие иностранцев подле нее может вызывать раздражение у придворных, на что королева ответила:

— Вы правы, но они ничего у меня не просят…

Фон Ферзен, родовитый аристократ, красивый, отважный, сильный, тактичный, сдержанный, представлялся ей рыцарем без страха и упрека, на которого она может полностью положиться. С этого лета 1783 года Марии-Антуанетте больше не приписывают других фаворитов, кроме Ферзена. Ферзен также счастлив этой королевской милостью — в его семье не он первый попал в случай: вспомним истории его брата Фабиана, сестры Софи и кузин Ульрики и Августы — предок по материнской линии, красавчик Магнус-Габриэль де Лагарди, был любовником эксцентричной королевы Кристины. От такой милости отказываться невозможно, тем более, что она освобождала его от необходимости жениться с целью продолжения рода. Это делало его положение весьма удобным. Следует упомянуть, что королева перенесла еще одно испытание: 12 ноября в Фонтенбло у нее случился выкидыш, который она очень тяжело переживала.

Но фон Ферзен был вынужден возвратиться в Швецию для свидания с семьей, которую не видел пять с половиной лет. Он назначил на время своего отсутствия командиром полка друга Стедингка и отправился в Страсбург повидать брата Фабиана, который завершал свой Большой тур Европы в сопровождении все того же наставника, барона Болеманьи. Там же Аксель получил сообщение, что король Густав уже находится на континенте с намерением убыть в Италию и требует, чтобы Ферзен присоединился к нему.

Они встретились близ Нюрнберга в Баварии. Король путешествовал инкогнито под именем графа де Хага, его намерением было получить поддержку при различных дворах, чтобы прибрать к рукам Норвегию. В Италии фон Ферзену надлежало исполнять обязанности гофмейстера и переводчика. Путешествие продлилось 11 месяцев и стало настоящим испытанием даже для выдержанного и дипломатичного Акселя. У короля после смерти второго сына появились некоторые психические отклонения, которые скрыть было невозможно, и вся Европа потешалась над странностями его поведения. К тому же фон Ферзен должен был удовольствоваться лишь второй ролью, ибо первую играл граф Густав-Мориц фон Армфельт (1757–1814), фаворит короля, без которого тот буквально не мог обходиться. Впрочем, это не мешало Армфельту завидовать Акселю и относиться к нему с неприкрытой неприязнью; надо сказать, фон Ферзен платил ему тем же.

Во время путешествия фон Ферзен имел возможность познакомиться с множеством интересных особ. В частности, это были братья Марии-Антуанетты, великий герцог тосканский Леопольд и император Иосиф II, сестры — Мария-Амелия, герцогиня Пармская, и Мария-Каролина, королева Неаполя и обеих Сицилий. Утешение во время этого малоприятного путешествия фон Ферзен обретал лишь в любовных интрижках. Обе дамы, удостоенные его благосклонности, были англичанками. Одна приходилась свояченицей лорду Кауперу, известному поклоннику искусств и меценату, который забыл туманы своей родины, пренебрег местом в парламенте, женился на дочери художника Гора, купил виллу с видом на всю Флоренцию и прожил в ней тридцать лет до самой своей смерти. Роман фон Ферзена с его свояченицей Эмили длился недолго, Аксель быстро положил конец их отношениям. Эмили же по уши влюбилась в шведа и буквально преследовала пренебрегшего ею красавца, так что ему пришлось обращаться к лорду Кауперу, чтобы тот урезонил брошенную женщину и помог ей утешиться.

Второе увлечение Ферзена было более длительным и переросло в некоторое подобие дружбы. Леди звали Элизабет Фостер (1758–1824), и она оказалась личностью довольно примечательной. Дама была дочерью Фредерика