своим семьям и предоставлена возможность вести мирную и трудовую жизнь.

10. Мы не стремимся к порабощению или уничтожению японцев как нации, но все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства в отношении наших пленных, должны понести суровое наказание. Японское правительство должно устранить все препятствия к возрождению и укреплению демократических тенденций среди японского народа. Будут провозглашены свобода слова, религии и мнений, а также будут соблюдаться основные человеческие права.

11. Японии будет разрешено иметь те отрасли промышленности, которые будут способствовать развитию экономики и позволят выплатить репарации, но не дадут ей возможности снова вооружиться для ведения войны. В этих целях стране будет разрешен доступ к сырьевым ресурсам. В итоге Япония получит разрешение принять участие в мировых торговых отношениях.

12. Оккупационные войска союзников будут выведены из Японии, как только будут достигнуты вышеупомянутые цели, а также будет образовано ответственное правительство мирного времени в соответствии со свободно выраженной волей японского народа.

13. Мы призываем правительство Японии немедленно объявить о безоговорочной капитуляции всех японских вооруженных сил и дать надлежащие и достаточные заверения в своих добрых намерениях в этом деле. Иначе Японию ждет быстрый и полный разгром».

Глава 12. Оригинальный прием

В японских утренних газетах в субботу 28 июля можно было прочитать текст Потсдамской декларации. Они приводили также слова премьера Судзуки, что японская сторона «воздержится от комментариев» по поводу требований союзных держав. Он прибег к известному в политике приему мокусацу, тем самым выразив свое несогласие.

Премьер-министр высказался так во время заседания правительства за день до этого. Между министром иностранных дел Того и военным министром возникли разногласия по поводу необходимости публикации Потсдамской декларации. Генерал Анами потребовал от правительства немедленно осудить ультиматум союзников и отвергнуть его как неприемлемый. Того раскритиковал это требование генерала и сказал, что поступить так было бы опасной ошибкой.

Судзуки в результате согласился с Того и сказал, что «правительству следует применить мокусацу в отношении к декларации». Он выбрал, чтобы прояснить свою мысль, старое архаичное выражение, которое можно было перевести с японского как «не отвечать, но сохранять молчание», «не обращать внимания» или «относиться с молчаливым презрением». Судзуки пытался предупредить последующие требования милитаристов об официальном отказе от условий Потсдама.

Кабинет министров в конце концов согласился с тем, что люди должны знать содержание Потсдамской декларации, прежде чем они получат сведения о ней из посторонних источников. Конечно, настаивали министры, необходимо сделать некоторые обоснованные сокращения текста, чтобы не навредить моральному духу народа. Поэтому Информационное бюро убрало самые спорные положения декларации. Были исключены такие выражения, как «полное разрушение японской метрополии», «суровое правосудие», ожидающее военных преступников, и «самоуверенные советники-милитаристы» и другие. В итоге заявление противника стало более умеренным и привлекательным, чем оригинал!

И сторонники мира, и Того, и близкое окружение императора явно не имели ничего против этого. Но Того вспылил, когда он обнаружил, что военный министр Анами оказывал давление на Информационное бюро, чтобы заставить газеты интерпретировать заявление Судзуки как «основанный на полном игнорировании отказ» от декларации. Анами заставил также главу бюро доктора Симомуру выступить по радио с негативной оценкой потсдамских условий. Министр иностранных дел постарался ограничить подобную деятельность Анами, но добился лишь частичного успеха.

Как бы то ни было, утренние газеты 28 июля дали исправленный вариант Потсдамской декларации и также приводили высказывание премьера, что Япония не отвечает на требования союзников. «Асахи симбун» в этот день дала свое видение события: «Поскольку совместная декларация Америки, Британии и Китая сама по себе не имеет особой ценности, она будет только способствовать укреплению решимости правительства вести войну до победы!» Заголовок передовой статьи «Смехотворные требования» в газете «Майнити симбун» говорил о многом, даже несмотря на то, что газета воздержалась от предъявления ультиматума. Другие периодические издания придерживались той же точки зрения, хотя и привели полный цензурированный текст декларации.

В центре внимания собравшихся во дворце утром в субботу на совместное заседание членов правительства и представителей высшего командования оказался этот теперь самый актуальный вопрос. Того отсутствовал, у него были срочные дела в министерстве. Высшие армейские чины потребовали на заседании осудить Потсдамскую декларацию немедленно и публично. Судзуки, оказавшись в центре событий, не смог дать ответ, ни положительный, ни отрицательный. Если бы он отверг условия союзников, это могло бы привести к непредвиденным ответным шагам с их стороны. И это могло подтолкнуть Советский Союз отказаться от выжидательной позиции и начать войну против Японии.

В случае если бы Судзуки не отказался от потсдамских условий, горячие головы в армии и на флоте перешли бы к активным действиям и взяли управление страной в свои собственные руки.

Чтобы как-то выйти из затруднительного положения, Судзуки пригласил лидеров фракций в соседнюю комнату на совещание. Отсутствие Того давало милитаристам явное преимущество над податливым Судзуки. Они всячески принуждали премьера решительно и бесповоротно осудить Потсдамскую декларацию, но старик не уступал. Сакомидзу предложил компромисс. Так как пресс-конференция должна состояться сегодня, то это дает возможность премьеру ответить на вопрос об условиях Потсдама, не зачитывая официальное правительственное заявление. Все согласились, но оставалась еще одна щекотливая проблема: что должен сказать Судзуки, когда ему будет задан «запланированный» вопрос?

Сакомидзу и политические вожди армии и флота, генерал-лейтенант Ёсидзуми и вице-адмирал Хосина, должны были выступить с нужным заявлением. Для Сакомидзу это стало кошмаром. Он снова и снова предлагал свои формулировки, но каждый раз его заставляли пересматривать написанный им текст. Особенно настойчивым в этом был Ёсидзуми, глава Бюро военных дел. Каждое исправление приводило к еще более жестким формулировкам.

Было много препирательств по этому поводу, но наконец-то в крайне напряженной и торопливой обстановке был составлен с общего согласия ответ. Народу Японии и миру в целом было сказано, что Потсдамскую декларацию невозможно ни принять, ни отвергнуть. В заявлении, составленном Сакомидзу и его армейским и флотским соавторами, утверждалось: «Потсдамская декларация является всего лишь адаптацией Каирской декларации, и наше правительство не придает ей значения. Короче говоря, мы не обращаем на нее внимания».

Все могло бы сложиться совсем по-иному, если бы Сакомидзу и его начальник Судзуки проявили настойчивость. Если бы только после ключевой фразы «не обращаем на нее внимания», или по-японски «мокусацу», добавили слова «в настоящий момент». Они прояснили бы содержание выражения «мокусацу», и всем стало бы понятно, что потсдамские условия продолжают находиться на рассмотрении и от них не отказываются.

Но камнем преткновения в заявлении стало выражение «мокусацу», Сакомидзу должен был уделить ему больше внимания. «Когда я сказал „мокусацу“, — заявил секретарь кабинета, — я имел в виду