Хантер даже в показательной демонстрации своих пока ещё скрытых возможностей развёл совсем немного в стороны внушительные ладони. Как бы разворачивая их внутренней стороной вверх и показывая своей абсолютно беспомощной добыче, где именно она сейчас находилась.

— Ты заложник в обоих мирах, Дерек. Там и тут. Одновременно. И теперь я могу делать с тобой здесь всё, что только не пожелаю. Вот такая вот незамысловатая ловушка. И, что самое в ней приятное… — Хантер опять подался ещё ближе и вперёд на Кена, делая очередную недолгую паузу. — Ты не сумеешь теперь так просто из неё выбраться. И не будешь видеть разницы между мирами, как и понимать, где ты в тот или иной момент пребываешь. Здесь или Там? Или того хуже. — Князь понизил голос до громкого заговорческого «шёпота», и Кену реально стало не по себе, особенно от этих глаз. Нечеловеческих глаз с нечеловеческим взглядом. — Ты не будешь понимать, какой из этих миров наилучший для тебя вариант. Либо, наоборот, — наихудший. Куда для тебя будет лучше сбежать или… где тебе будет лучше сдохнуть… Здесь, со мной или Там с Хардингом…

Кен и вправду не нашелся, что на это ответить, поскольку действительно многое не понимал, в том числе и все попытки Хантера что-то ему донести. Что-то важное или, напротив, окончательно запудрить совершенно безопасному сопернику мозги.

— Можно тогда тебя кое о чём спросить? Почти личном? — наконец-то ему удалось немного собраться с мыслями и даже более-менее расшевелить во рту немного опухший язык.

— Пока у тебя ещё есть такая возможность, валяй. А то, боюсь, в скором времени тебя напрочь лишат и её.

Всё же этот сукин сын умел прочищать мозги куда круче металлического ёршика. И если бы Кен не висел сейчас на цепях на каменной стене, подобно выбитому до основания половичку, он бы точно не устоял перед соблазном проверить, насколько здешний Хардинг соответствует своим габаритам и нереально раскачанной мускулатуре. А то, что Хантер решил себя обезопасить подобным образом, говорило о многом далеко не в его пользу. Он боялся Дерека. По неизвестным пока причинам, но боялся.

Самое нелепое, Кен тоже пока не имел никакого представления, отчего Хантер так боялся Дерека. Точно так же, как Хардинг до усрачки боялся Кеннета Вударда в Том мире.

— Если мне не изменяет память, мы тут с тобой вроде как ранее не пересекались. Тогда какого хера ты ко мне присосался?.. Зачем я тебе? Что я тебе такого тут лично сделал, что ты предпочёл меня выловить здесь и именно сейчас…

Кен примерно понял, как Хантеру это удалось сделать. Не иначе, как с помощью Хардинга. С помощью тяжёлых выворачивающих наизнанку психотропных препаратов, дополненных сверху шоковой терапией.

Электросудорожная терапия, как правило (или по примитивным представлениям некоторых учёных), должна была перезагрузить мозг, с одновременным выбросом в кровь огромного букета из чистейших гормонов «радости» — серотонина, дофамина и прочих натуральных «обезболивающих». Грубо говоря, ты должен был словить кайф «естественным» путём и неизвестно где потом после этого очутиться.

Кен очутился снова в Остиуме. Его выдавили сюда насильно, и Хантер уже был в курсе на счёт этого. Он откуда-то знал, что это рано или поздно, но произойдёт. Будто уже раньше это проделывал или на ком-то репетировал. Хотя почему это будто?..

Джокер-Князь снова ответил не сразу, чуть отстранившись назад, выпрямляя спину эдаким разминающимся телодвижением, и вновь тихонько утробно «заурчав».

— Можешь считать это личной прихотью. Или давним желанием заполучить собственного Зверя. Сделать из него послушного и преданного щенка, который будет мне служить верой и правдой долгие и долгие годы.

— Серьёзно? — Кен не удержался и всё же выдохнул из лёгких отрывистый смешок, больше походивший на «плевок» в лицо не в меру самоуверенного оппонента. — Ты реально думаешь, что можешь кого-то выдрессировать?

— А ты реально думаешь, что нет? — Хантер скорее разыграл ответное удивление, приподняв брови в вопрошающей гримасе и театрально разведя ладонями в стороны. — Или сомневаешься в моих скрытых способностях? Ты же сам сказал, что мы с тобой ранее тут не пересекались. Тогда откуда тебе что-то обо мне знать? На что я в действительности заточен и какие применяю методы в достижении поставленных целей. А я их, поверь мне на слово, всегда достигаю. Ты ведь здесь…

— И, судя по всему, я здесь появился не так быстро, как тебе хотелось изначально, да? Сколько ты убил для этого времени?

Хантер опять осклабился, явно затягивая время, но не отводя хваткого взгляда с лица полностью деактивированной им жертвы. Значит, он действительно не так уж и хорошо подготовился к их разговору.

— Раньше ты был интуристом, Дерек. А это две огромные разницы — быть залётным интуристом и быть неотъемлемой частью Остиума. Интуристы тут очень редко когда задерживаются, и они здесь просто блуждают и очень плохо контактируют с окружающей их средой. Их невозможно выследить и ещё сложнее поймать. Но даже если ты кого-то из них и поймаешь, ещё не факт, что тебе удастся кого-то тут удержать. Ещё и надолго.

— А как же… этот ошейник. — Кен не стал косить глаза (просто немного приподнял подбородок) на широкую дугу металлической пластины, охватившую тяжёлым кольцом всю его шею и явно чем-то изнутри напичканную. Потому что Вудард прекрасно ощущал, как она тихонько вибрировала и в каком-то смысле пульсировала, будто считывала его жизненные показатели, контролируя биение его пульса, чтобы потом… Чтобы потом что-то с ним сделать, если он начнёт совершать какие-нибудь нежелательные, например, весьма агрессивные действия. — Разве он не предназначен для того… чтобы удерживать нужного вам человека в этой реальности?

— Ошейник не стопроцентная гарантия и в особенности для таких редких экземпляров, как ты. Он для самых крайних случаев, в том числе и для того… чтобы удержать твоё здешнее тело в одном конкретном месте. Чтобы ты случайно не вознёсся. Но это не значит, что твой разум не сумеет из него временно сбежать, как, скажем, ему это удаётся сделать (тоже в крайне редких ситуациях) в Том мире. Зато в следующий раз он вернётся именно туда, где сумело сохраниться тело его носителя (причём довольно быстро из-за относительности во времени). И ваша связь будет уже неразрывной вплоть до того момента, пока ты окончательно здесь не пропишешься. А последнее обязательно произойдёт. Рано или поздно, но произойдёт. Особенно, когда твой разум окончательно ослабеет Там, и ему больше не за что будет держаться в Том мире.

— Я так понимаю… для этого должны уйти годы?.. Если вообще… не десятки лет? — похоже,