менее пугающим содержимым), то так ничего и не увидел. Вернее, вдруг понял с шокирующей ясностью, что это была Пустота. Ничто. Та самая жидкость, которую использовали в Сотах. И теперь он в ней завис, подобно микроскопической песчинке в эпицентре антиматерии или в бездонном океане мёртвого космоса. В чёрном вакууме. И как бы он не пытался напрячь зрение, ничего рассмотреть вокруг себя ему так и не удавалось.

«Ты близко, Дерек? Ты уже близко?»

Раз. Два. Три. Четыре-пять… Мы идём тебя искать.

Разве тебе родители не говорили, что нельзя так далеко уходить от дома. Ещё и глубокой ночью. Ведь ночью в Темноте всегда кто-то водится и прячется. Это любимая среда обитания всех существующих в мире монстров. Если, конечно, ты не считаешь себя одним из них.

А ты считаешь себя монстром, Дерек? Ты можешь называть себя по праву таковым?

…Он снова закрыл глаза, хотя мог бы этого и не делать, поскольку перед взором так ничего и не изменилось. По крайней мере, пока не изменилось. Но, кажется, голоса ненадолго оборвались, и он впервые расслышал что-то отдалённо похожее на морской прибой. Шипение «воды» или вибрирующих волн. Возможно и своего сердцебиения.

Потом чей-то отдалённый смех. Заливистый, то ли детский, то ли девчачий визг.

Неужели Монстры и Пустота отступили? Когда это? Или ему удалось просочиться в очередную щель инерционного излома, того, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не меняются, и поэтому их всегда можно нащупать в пространствах, чтобы воспользоваться ими в нужный для себя момент.

— Хватит, Кен! Перестань! Я же тебя оттуда не вытащу!

Он поднял голову, слушая, на удивление размеренный, но слишком уж громкий стук своего сердца. Взглянул вверх и… Увидел размытое пятно света, которое перекрыл чей-то не менее размытый силуэт. Кто-то смотрел на него. Через воду. И кричал с лёгкими нотками неподдельного страха.

Это же вода, глупышка. В воде всё в разы легче, как в невесомости.

Конечно, он не мог ей ответить со дна, продолжая на неё смотреть и улыбаться… в этот раз с замирающим от сладкого и захватывающего дух волнения сердцем. С головокружительной пульсацией в районе диафрагмы, от которой невольно немели ладони, и охренительно покалывала кожа или рецепторы в некоторых местах.

— Пожалуйста, Кен! Мне не смешно! Я не умею откачивать людей. Ещё и таких здоровых, как ты…

Его так и пробирало рассмеяться. Но, увы, приходилось сдерживаться, чтобы и вправду не наглотаться воды.

После чего она всё же не выдержала и протянула к нему руку. Погрузила её чуть выше локтя в эту странную жидкость, которая вдруг… в одно мгновение ока перестала быть эфиром. Вернее, Кен больше не мог в ней дышать. Он понял, что…

Проснулся?..

3.21

Гулкий панический перебор сердца, ухнувшего со всей дури о рёбра. И уже такой знакомый спазм в районе диафрагмы… Тот самый, когда из последних сил (или последних секунд) на чистой интуиции задерживаешь дыхание, но прекрасно начинаешь понимать, что твои пределы давно исчерпаны. Ты не супермен и не способен не дышать под водой более пяти минут. Свои реальные возможности ты давно использовал. Теперь время пошло на доли секунды.

Кажется, пятно света над головой заметно потускнело, отчего силуэт склонённого над ним человека стал совершенно неразборчивым и непонятным. Да и человека ли?

Тянущуюся к нему руку тоже невозможно было рассмотреть именно из-за того, что Кен… Действительно находился в этот момент под водой. Он чувствовал плотный холод, охвативший всё его тело, причём в районе ног было намного холоднее, чем у поверхности. И она двигалась. Там внизу было небольшое течение с задевающими его голые лодыжки водорослями. А может и не водорослями. Потому что что-то начало охватывать его щиколотку, скользить по ней и подбираться выше к икре.

Вот только дёрнуться у него не получилось. Сил ещё не было. Зато внутри разрасталась паника, грозящая вырваться из-под контроля, благодаря чему он обязательно совершит непоправимую ошибку.

Правда, просыпающиеся в нём инстинкты так и не сработали в определённый момент. Не ударили по внутренней кнопке стоп-крана и не сорвали установленную на нём пломбу. Можно сказать, его отделяли всего лишь незримые мгновения от панической атаки. От желания открыть рот и заорать. Заорать прямо в воду, чтобы тут же ею захлебнуться.

Но ему банально не позволили совершить столь безумную ошибку, которая вполне могла стоить ему жизни (что тоже ещё не факт). Чья-то крепкая и очень даже реальная рука всё-таки до него дотянулась и ухватилась за одно из его собственных запястий. Тут же резко дёрнула вверх, подключая вторую очень даже сильную ладонь, которая вцепилась в ткань его футболки между лопаток и ускорила его подъём на поверхность в несколько раз.

Как только холодный воздух коснулся его лица и защекотал ноздри знакомыми ощущениями спасительного воздушного пространства, Кен интуитивно открыл рот и с шумом вздохнул. Вернее, жадно глотнул драгоценный для него кислород, совершенно не обращая никакого внимания на витающие в нём запахи крепкого и, даже в каком-то смысле, сильно отрезвляющего смрада.

— Ты и вправду думал, что сумеешь от меня сбежать, Дерек? — раздался над его головой хриплый и немного задыхающийся от недавних физических потуг мужской голос. До боли знакомый голос.

Правда, Кен пропустил чужие слова мимо ушей, поскольку его сейчас едва не рвало от кашля. Он вроде и дышал, но со страшными перебоями, поскольку лёгкие обожгло буквально до боли, будто он не дышал несколько часов, а не три-пять минут. И теперь с жадностью глотал воздух, тут же с жутким хрипом его выплёвывая из лёгких, пока как слепой щенок шарил под собой трясущимися руками, чтобы упереться ладонями о каменный булыжник и немного приподнять голову над землёй.

— Твоё счастье, что я оказался здесь поблизости, сладкий мой, и без труда сумел вычислить твоё местонахождение. Иначе…

Иначе бы точно всё. И тогда бы Бучу не поздоровилось куда сильнее, чем Кену.

Кен не знал, откуда ему было это известно. Просто знал. Как это иногда бывает в снах, когда воспринимаешь там некоторые моменты с явлениями, как само собой разумеющееся. Правда, здесь всё выглядело несколько иначе. Возвращающаяся к Кену память была вовсе не сном. Она была реальностью. Уже с ним когда-то происходившей.

— В общем, сладкий мой… наконец-то ты добегался.

Тяжёлая ладошка Бентона легла на затылок Кена, будто на голову глупого щенка, чтобы потрепать того по холке явно не успокаивающим жестом.

— Теперь уже точно всё. Давай ошейник, Спайк. Пора нашего