Второй подход не предполагает исследование культурного и исторического контекста, скорее он в определённой степени пытается от него абстрагироваться, не особо заботясь об адекватности избранного метода интерпретации. Наоборот, при таком подходе применяются средства, разработанные в рамках современных способов анализа.

Предпочтение истории философии в указанном выше смысле перед историей идей привело к тому, что аналитическую философию часто обвиняют в неверной, натянутой интерпретации тех или иных идей. Но здесь следует заметить, что такой подход превращает историю философии в живое, действенное знание, а не в догматику[146]. И это несомненное достоинство аналитической философии.

Следует заметить, что при всей достаточной условности различия истории философии и истории идей в отечественной философской традиции оно отсутствует вообще. Отечественная история философии в большей степени соответствует тому, что выше обозначено как история идей, а попытки её модернизации часто приводят к обвинениям со стороны историков философии в неверной интерпретации, хотя новые методы используются лишь как средство, раскрывающее внутренний потенциал той или иной философской системы.

По тематическому параметру. Несмотря на сродство с классической постановкой вопросов, основоположники аналитической философии изменили угол зрения на философские проблемы, которые стали рассматриваться как проблемы употребления языка.

Аналитическое движение характеризуется многообразием онтологических и эпистемологических представлений, лежащих в основании достаточно разных ответвлений. В рамки аналитической философии кключают платонизм (лингвистический платонизм Г. Фреге), эмпиризм (логический эмпиризм Венского кружка), метафизику (дескриптивная метафизика П. Строссона), натурализм (натурализованная эпистемология У. Куайна), прагматизм (аналитические концепции значения Д. Дэвидсона и С. Крипке), реализм (внутренний реализм Х. Патнема), холизм (онтологическая относительность У. Куайна) и т. д.

Однако для нас важно выявить общий методологический мотив, который характеризует аналитическую функцию философии вообще. Этот мотив, который можно обозначить как исследование различных языковых практик, берёт своё начало в работах Фреге, поставившего задачу исследования практики логического вывода в языке математики, и находит своё полное воплощение во взглядах раннего Витгенштейна, который в своём «Логико-философском трактате» ставит проблему выяснения условий возможности языковой практики как таковой. Именно этот методологический мотив сказался на тематическом своеобразии.

В аналитической философии главное внимание уделяется двум темам:

во-первых, исследованию роли языка в мышлении и коммуникации и, в частности, проблеме того, каким образом обеспечивается смысловая передача и значение языковых выражений;

во-вторых, изучению логики исследования и методологии познания настолько, насколько они должны иметь дело с оценкой различных техник и условий достижения истинных убеждений, обоснованных утверждений и доказательств.

Эти две темы не только считаются отличительными. С позиции этих тем рассматривается и само развитие аналитической философии, как их более или менее последовательная реализация.

В настоящее время в некоторых философских работах употребляется термин постаналитическая философия, с указанием при этом, что современная англо-американская философия учитывает и онтологические, и эпистемологические предпосылки, и социальную обусловленность теоретического знания. В этом отношении стоит заметить, что постаналитическая философия по характеру тематики и применяемым методам ничем не отличается от аналитической философии. Это различие значимо скорее для отечественных исследователей, которые до сих пор отождествляют аналитическую философию с логическим эмпиризмом Венского кружка и примыкающим к нему течениям. Но аналитическую философию нельзя отождествлять с логическим позитивизмом, это лишь одно из направлений аналитической философии, которое, выполнив свою роль, давно закончило существование.

Современная аналитическая философия сохраняет свои базовые темы, при этом, быть может, жертвуя исходными эмпиристскими установками, но сохраняя общий тематический дух. Весьма прискорбно, что аналитическая философия в России, как можно судить по многочисленным учебникам, до сих пор так и отождествляется с тем, чего давно уже нет. А вот новые явления, связанные с разработкой теории Аналитики в нашей стране, упрочением позиций аналитики как научной дисциплины, осмыслением огромной аналитической практики в сфере управления, политики, финансов, международных отношений – рассматриваются нашими философами крайне редко[147].

Наконец, методический параметр. В качестве отличительной черты аналитической философии часто указывают на её особое внимание к средствам самого философствования. Эта черта связана с философским рассмотрением источников формальной логики в её современных формах и особыми способами, в которых эти источники могут быть применены к решению философских проблем. При этом главное – в доказательности результата, т. е. в достоверности процесса аргументации с вниманием к тонкостям процедуры доказательства того или иного тезиса.

Внимание к средствам самого философствования есть уже у Сократа. Во многих случаях с рассуждения о методе философствования начиналось построение самой философской системы, и Декарт здесь не единственный пример. То же самое касается доказательности. Доказательность специфична, она присутствует у Платона в «Пармениде», у Гегеля в «Науке логики», у Канта в «Критике чистого разума».

В качестве типичных недостатков аналитической философии указывают два: мелкотемье и техницизм. Аналитическую философию часто упрекают, что она занимается не действительно философскими проблемами, имеющими глобальный характер, а тонет в частностях, на которые настоящий философ отвлекаться не должен.

Можно привести пример из недавнего прошлого. В курсе диалектического материализма рассматривался вопрос о соотношении единичного и общего, решение которого по существу сводилась к формулировке В.И. Ленина из работы «К вопросу о диалектике»: «Общее уже проглядывает в единичном. Жучка – собака, Иван – человек». Конечно, такое решение является псевдорешением, поскольку никаким критерием доказательности не соответствует. Но при построении теории всеобщего характер решения частной проблемы подобного рода мало кого интересует. Однако посмотрите, сколь много было получено результатов и разработано новых концепций в процессе подробного исследования соотношения единичного и общего средствами современной логики при анализе проблемы универсалий от Б. Рассела и Ф.П. Рамсея до эссенциализма С. Крипке. В данном случае мелкотемье – лучшее достоинство.