— Оставляя его, ты связываешь свою судьбу с ним. Без тебя он не выживет. Правда, и с тобой его шансы ненамного больше. К тому же, тогда ты подвергаешь свою жизнь опасности. Но решать только тебе, — честно ответил Крис. Саймон же просто покачал головой.

— Ты прав. Это мой выбор. Вопрос исчерпан? – уточнила я, окидывая взглядом всю команду.

— Да, отправляемся дальше. И так время потеряли, — избегая смотреть мне в глаза, скомандовал Айк.

И мы отправились дальше. Чтобы не чувствовать на себе осуждающие взгляды команды, я перестроилась и ехала самой последней.

— Мне восемь, — тихо шепнул мальчик.

— Что? – не поняла я. Ребенок впервые подал голос с тех пор, как покинул деревню.

— Низко убить пятилетнего. А мне восемь, — еще тише шепнул он.

— Не на много больше. Ты в первую очередь ребенок и еще долго им будешь. Можешь вернуться в человеческую ипостась, чтобы не нервировать этих дядей? – спросила я.

— Я не знаю как. Оно само получается. Вчера я проигрывал в драке, испугался, что мне что-то сломают и обратился. Но потом почти сразу вернулся в свое обличье. А сегодня не хотел умирать. Но как обратно не знаю, — прошептал мальчик.

— А мама тебя не учила? – осторожно спросила я.

Судя по всему, мама прекрасно знала кто отец ребенка. Не зря же рожала в одиночестве. Возможно, именно он и напал на нее изначально в лесу. Хотя мне кажется, она бы тогда не выжила. И призналась бы, спасая остальных. Или же боялась, что отберут ребенка и потому молчала?

— Она думала, что я сразу буду таким. Она говорила. Но после рождения увидела, что я нормальный и перестала бояться. Мы не знали, что будет две ипостаси, — ответил он.

Мне же подумалось, что он слишком уж сообразительный для восьмилетнего, и предложения составляет больше подходящие для взрослого человека. Это потому что он человек лишь наполовину? Или же от того, что он так рано стал сиротой и стал жить один? А еще больно кольнули слова «свое обличье» и «нормальный». Бедный ребенок сам в ужасе от того, кто он есть.

— А об отце что-то рассказывала? – решилась я.

— Она говорила, что он сильный и красивый. И что он ее спас. Она хотела остаться с ним, но отец не позволил для ее безопасности, и ушел. А потом уже она знала, что буду я. Но лучше б меня не было, тогда мама бы жила, — сказал он и молча заплакал, без хныканий и всхлипов, просто из его глаз, лишенных белков, потекли слезы на мою руку, которой я придерживала его, дабы он не упал с лошади.

У меня от этих слов что-то защемило в груди. Возможно, это проснулся мой материнский инстинкт, которому некогда не позволили окончательно пробудиться.

С удивлением заметила, что мальчик вновь принял свою ипостась человека. А еще поняла, что его отец действовал как обычный добропорядочный мужчина. То есть, чтобы ни было века назад, сейчас нгрохи (если их много) просто еще одна раса.

— Не говори так. Нельзя так говорить. Ты уже есть. Что бы ни происходило в твоем прошлом – дальше все будет хорошо, — попыталась утешить его я.

— Я монстр. Все так считают. Как может быть у меня что-то хорошо? – горьким тоном спросил он, чуть обернувшись ко мне. До этого он сидел идеально ровно и смотрел только прямо.

— Монстры те, кто тебя так называл и хотел убить. Ты же просто человек с примесью иной крови. Тебе нужно всего лишь научиться контролировать обращение, — постаралась убедительно сказать я.

— Почему ты не боишься? Все начали бояться и ненавидеть, как только увидели мою ипостась. Но не ты. Почему? – мальчик немного смешно наморщил лоб в раздумье.

— Потому что от смены ипостаси ты не перестал быть ребенком. Кстати, прости, что только сейчас спрашиваю, но как тебя зовут? – спохватилась я.

— Натан. А ты Альена, — ответил он.

— Да, Альена. У тебя красивое имя. Означает «подарок», — кивнула я.

— Скорее проклятье. Что со мной будет дальше? – вдруг спросил он.

— В каком смысле? – не поняла я.

— Ты меня спасла. А дальше что? Даже твои спутники против моего существования. Для тебя безопаснее было бы действительно оставить меня в деревне или уже за ее пределами вовремя отвернуться, — вновь совсем тихо прошептал Натан.

— Я много чего могла бы сделать и сейчас, и в прошлом, но менять своих решений не собираюсь. Я смогу тебя защитить, поверь мне. Нужно просто понять как тебе контролировать смену ипостаси. Думаю, это возможно. Но в любом случае не отходи от меня далеко, хорошо? – ободряюще погладила его по плечу я.

Натан чуть дернулся от прикосновения. Я поспешила убрать руку. Ребенок так много всего пережил, а тут еще и я лезу в душу, да и веду себя для него совсем уж непонятно.

— Зачем тебе это? Ты же не обязана это делать, спасать меня. Никто не заступился. Даже не подумал это сделать, — вновь начал Натан.

— Возможно, таким образом я хочу доказать себе, что способна сделать что-то хорошее, что могу в этом мире что-то изменить к лучшему, что… могу спасти ребенка, взамен утраченного, — скорее для себя, чем для Натана ответила я.

Дальше мы ехали молча. Я лишь раз попросила остальных остановиться и сбегала в кустики, заодно Натана сводила туда. После полудня мы остановились на привал. Не мешало подкрепиться. Надо отдать должное наемникам, хоть они и косились крайне неодобрительно, но выдали мне две порции еды. Я с Натаном устроилась чуть дальше от них.

— Альена, не тронем мы его. Ты уже сделала выбор. Что ты будешь делать с ним дальше, когда император узнает – другой вопрос. Садись ближе, эти места небезопасные, — позвал Айк.

— В случае опасности нет особой разницы, где сидеть. Но спасибо за предложение, — вежливо ответила я.

Дело было не в том, что я опасалась, будто наемники навредят Натану. Просто после их реакции на всю эту ситуацию мне самой не хотелось сидеть рядом с ними. Да и Натан их боялся.

Мы с мальчиком молча начали есть. Он и ко мне относился настороженно, просто доверял чуточку больше, чем остальным,