– А пойдешь ко мне? – спросил он.

– Не надо мне ничего!…

– Ничего?

– А где моя сумочка?…

– Черти унесли!

– Черти носили меня… А унесли сумочку?

– Сумочка на месте, а унесли тебя. Из зоны комфорта. И здравого смысла.

– Ты садист. Тебе нравится убивать отмороженных бандитов и глумиться над бедными девушками… И все-таки, куда мы едем?

– Убивать отмороженных бандитов.

– Я серьезно!

– А я шучу… Хотя все возможно…

– Что возможно?… Где бронежилет? – не на шутку встревожилась Люба.

– Могу предложить чашечку утреннего кофе.

– Да?… Хоть какая-то от тебя польза.

Артем предложил позавтракать в кафе, но Люба не захотела выходить из машины, пока не наведет красоту. Для этого ей нужна была косметика и все такое прочее, но Артем ничем не мог ей помочь. Нужно было ждать, когда откроются магазины или, что еще лучше, салоны красоты.

Навигатор вывел его в город, на улицу, где должен был жить отец Ипатьева. Они проехали мимо одноэтажного кирпичного дома с четырехскатной шиферной крышей. Забор тоже был шиферный – плоские асбестоцементные листы в рамке из уголков крепились к железным столбам, увенчанным такими же металлическими маковками. Уголковые рамки с заполнением прилегали к столбам не плотно, двор просматривался даже из машины.

А во дворе возле рукомойника кто-то стоял – спиной к воротам, в шортах и шлепках, размазывая по щекам пену для бритья. Возможно, это был Ипатьев. А из дома выходил плотного сложения черноволосый парень с маленькими, близко посаженными глазами. И этот одет по форме номер один, с полотенцем на плече. По возрасту этот тип просто не мог быть отцом Ипатьева. Разве что только его дружком. Из тех, кого Артем не знал в лицо.

Но Ипатьев бы прибыл к отцу на машине, а из транспорта во дворе был только велосипед.

Спускаясь с крыльца, парень бросил взгляд на дорогу и заметил проезжающий по ней «Гелендваген». Машина сама по себе приметная, а если еще знать, что на таких «Мерседесах» ездят бандиты Баграма…

– Может, ты все-таки скажешь, куда мы приехали? – спросила Люба.

– К Смиту в гости. Если он здесь.

Артем поворотом головы показал на дом, который по мере движения плавно перемещался за спину. Машину заметили – никак нельзя было сейчас останавливаться.

– А сразу не мог сказать?

– Я же говорил.

– Ну, он, конечно, отморозок… Может, и бандит, – пожала она плечами. – С отбитой башкой.

– С отбитой, – кивнул Артем.

Слюсарев говорил, что у Ипатьева была перевязана голова, на парне возле умывальника бинтов не наблюдалось. И у второго типа ничего такого.

С Первомайской Артем свернул в сторону горной гряды и вскоре оказался на параллельной улице. Он собирался всего лишь объехать квартал, зайти, так сказать, на второй круг, но внимание привлек черный, сверкающий лаком «Хаммер». Особенно ярко сияла хромированная решетка радиатора.

Машина стояла во дворе старой глинобитной и, по всей видимости, заброшенной хаты за покосившимися воротами из старого штакетника. Стояла в глубине двора, но легче было не заметить сверкающий небоскреб в центре деревни, чем «Хаммер» – здесь.

А лачуга, судя по всему, огородами выходила на задний двор того самого кирпичного дома, в котором наблюдалось подозрительное движение. Возможно, «Хаммер» был той самой соломкой, которую постелили себе его временные обитатели – на случай большого шухера. Неспроста же они держали в поле зрения улицу и заметили Артема. Видимо, у них имелась причина переживать за свою судьбу. В случае опасности они уйдут огородами, к своей машине. А там только их и видели.

А машина крутая – у Ипатьева совсем не тот уровень, чтобы на ней кататься. Что, если бандиты Баграма? Не зря же они похитили Моргунова. Может, заняли позиции да ждут, когда появится Ипатьев. С драгоценной печаткой. В любом случае, Артем должен был все выяснить.

Он проехал еще метров пятьдесят, прежде чем остановиться.

– Машину водить умеешь? – спросил Артем, обращаясь к Любе.

– А что?

– Пока ничего. Но если что, уходи.

– А ты?

– Да я уж как-нибудь… Да, и еще!

Он достал из кармана и протянул ей перстень с рубином.

– Зачем? – завороженно спросила Люба.

– Это твое приданое, – сказал он, вкладывая печатку ей в руку.

– Миша пошутил.

– Нам сейчас не до шуток, – серьезным тоном сказал он.

– А если приданое, ты его возвращаешь?

– Отдаю во временное пользование, – улыбнулся Артем.

Что-то не хотелось ему отрекаться от Любы. Даже если она не невеста, все равно не хотелось.

– А если я потеряю?

– Так для того и отдаю. Если вдруг Баграм возьмет тебя за… В общем, отдашь ему. Сразу же и отдашь.

– А как же приданое?

– Потом поговорим.

Артем вышел из машины, слегка приподнял пистолет в кобуре, чтобы легче вытаскивался, глянул на Любу, которая занимала место за рулем, подмигнул ей и направился к «Хаммеру».

Калитка не открылась. Ее просто нужно было приподнять и отставить в сторону.

В машине никого не было, двери закрыты, под капотом прохладно. Дверь в дом – заколочена. Артем заглянул в одно окно, в другое – вроде никого.

За домом разрослись деревья – грецкий орех, яблоня, черешня. Огород порос бузиной, идти пришлось по пояс в траве. А на ней еще не сошел недавний след. Кто-то уже начал протаптывать через огород тропинку: раза два-три туда-сюда прошлись – от машины к пролому в соседском заборе.

Соседний огород возделывался рачительной рукой, и огурцы посажены, и томаты, и баклажаны. Клубника росла, перчик болгарский. Вдоль забора – через весь огород – тянулся пышный малинник. Под его прикрытием Артем и подкрался к дому.

Во дворе тихо, ни единой живой души. Куда же делись люди, которых он видел? Неужели сбежали, встревоженные появлением подозрительного «Гелендвагена»? Или в доме затаились?

Входная дверь была приоткрыта, возможно, Артема заманивали внутрь. В заколоченной будке жалко скулила собака, навевая тоску.

Артем не торопился. Сначала он обошел дом, заглядывая в окна, только затем осторожно открыл дверь. Толкнул ее и сразу отскочил в сторону, опасаясь возможной растяжки.

Но гранаты за дверью не было. И на засаду Артем не нарвался. Он осторожно обследовал комнаты – никого. Кровати разобраны, и на диване кто-то недавно спал, и на полу лежал матрас.

На столе он заметил дорогой саквояж из крокодильей кожи с золоченными застежками. Открывать его не стал – вдруг заминировано?