Накамура улыбнулся. В полевых условиях он чувствовал себя как рыба в воде. Вашингтон с его брифингами и отчетами – совсем другое дело. Скукотища. Здесь же, где от жизни до смерти один шаг и надеяться можно только на себя, на свои навыки и знания, – здесь он как дома.

Шесть часов спустя Накамура был уже в горах.

Итак, совершены нападения на три монастыря. Два из них сгорели дотла.

А этот, Аюн-Па, уцелел. В перехваченных ЦРУ отчетах местной полиции – сообщения о девяти убитых, четырех преступниках и пяти монахах. Ни одной женщины.

Накамура бросил джип, активировал маскировочный режим и в полной темноте стал подниматься на вершину, чтобы взглянуть оттуда на монастырь. Зрачки в лунном свете расширились, сетчатка с увеличенной плотностью палочек и колбочек жадно всасывала каждый фотон. Цвета Накамура не различал, но видел все четко, как при свете дня. По спине прошла радостная дрожь: наконец-то он занят делом, рискует жизнью, добывает информацию. Наконец что-то происходит!

Монастырские владения были обнесены стеной и имели овальную форму. Просторный открытый двор, широкие ворота – машина запросто проедет.

Вскрытие показало, что один человек погиб от попавших в мозг фрагментов кости. Двое – от перелома шеи. Последнему раздавили гортань.

Это могла сделать Сэм, подумал Накамура. Она всегда метит в горло.

Он открыл в уме фотографии со спутника. Вживленные в сетчатку глаза имплантаты вывели их на весь экран. Вьетнамская глушь не представляла особого интереса для военно-космической разведки, но на орбите сейчас работало около трехсот аппаратов. В один кадр умещалось примерно пятьсот квадратных миль местности: раз в час спутники запечатлевали каждый клочок Земли.

На фотографиях Накамура увидел два полноприводных автомобиля с жестким верхом, спрятанные в зарослях неподалеку от ворот. Они появились там за три часа до первых выстрелов.

Следующий кадр. Во дворе – джип с откидным верхом. Всюду монахи.

Следующий кадр – спустя час. Ни одного автомобиля, на земле лежат тела убитых.

Полиция нашла следы от шин, но не сами автомобили. Преступникам удалось скрыться.

Итак, пострадали три монастыря. Ясно, кто тут постарался – охотники за вознаграждением. Десять миллионов долларов за поимку Лейна – шутка ли?

Накамура попытался представить, как разворачивались события. Головорезы уже почти схватили Лейна – им было известно, где он, – когда на сцену вышла Сэм. Четверо погибли на месте, двое в ужасе смотали удочки.

А что, вполне правдоподобно.

Но самое главное: где Сэм теперь? Как она мыслит? Нет, как мыслит Лейн?

Накамура закрыл глаза и принялся вспоминать все, что знал о Лейне. Он потратил на мальчика восемь недель, муштровал его по два-три часа в сутки. Лейн совершенно не умел врать, слишком был честный и правильный. Не убийца. Не чудовище. Однако он ненавидел УПВР за то, что они сделали с ним и с его друзьями. Ненавидел настолько, что решил перепрограммировать Сэм, превратить ее в своего личного телохранителя.

Накамура просмотрел полное досье на Лейна. Идеалист, каких мало. Раз он здесь, во Вьетнаме, значит, его договоренности с Китаем больше не в силе. Либо это случилось из-за смерти Шу, либо Лейн сам дал задний ход и сбежал.

Ну да, конечно. Лейн не стал работать на Китай. Он хочет свободы, хочет преследовать благородные цели.

Накамура попытался представить себя на его месте. За его голову назначено баснословное вознаграждение, головорезы сжигают монастыри и убивают монахов, пытаясь его поймать.

Как он поступит? Будет и дальше прятаться в глуши?

Нет, разумеется. Лейн напуган, но его идеализм сильнее страха. Он больше не захочет брать на душу такой грех.

Он найдет другой способ, уедет куда угодно, лишь бы ничто больше не угрожало безопасности монахов. А прямая противоположность уединенного монастыря – большой город.

Кейд поспал, затем встал и принялся за работу. Чтобы поймать людей, стоявших за покушением на президента и взрывом в Чикаго, нужен был новый бот.

За образец он взял предыдущие боты. Через лазейки, созданные Кейдом и Ранганом, код незаметно записывался во все сознания подряд, умело прятался, не отображаясь в списке активных процессов, и успевал быстро прошерстить все имеющиеся у человека воспоминания. Если он находил совпадения с заданными параметрами, то сразу уведомлял об этом Кейда: посылал ему фрагменты воспоминаний, содержание директорий и ряд параметров операционной системы.

Новый бот работал по тому же принципу, однако поисковая схема у него была другая. Он искал не мысли о Рангане или Ильяне, не признаки вредоносного ПО, созданного для принуждения людей, и даже не исходный код – для этого у Кейда имелись другие боты. Новый бот искал разум человека, который знает о таком ПО, знает определенную часть кода.

Самая верная зацепка – версия операционной системы. ОС Нексус 0.72. Если кто-то ее видел, думал о ней или же в списке его установленных приложений были созданные специально под нее, Кейд хотел это знать. Он добавил и несколько других критериев поиска: воспоминания о взрывах, мысли о насилии, терактах и ФОПЧ.

Вот уже два дня Кейд тестировал новую мордель всеми возможными способами, а Фенг носил ему еду, делал зарядку, занимался единоборствами и читал дешевые книжки из уличных киосков.

Когда глаза устали, а мозг начал отключаться, Кейд с трудом поборол желание разогнать свои нейроны и заставить их трудиться без отдыха всю ночь напролет. Вместо этого он закрыл глаза, лег и погрузился в белый шум миллионов сознаний под нексусом. В живое мыслящее море, омывающее планету. Когда-нибудь оно эволюционирует в нечто невообразимое, в над-существо, которое умеет мыслить, чувствовать и решать задачи, недоступные простому человеку. Кейд заснул, полный надежд.

На третий день он закончил работу над новым ботом, провел все возможные тесты и устранил найденные баги.

Настала пора выпускать его в мир.

В пятницу вечером они с Фенгом пошли клубиться.

– Отправляемся вниз, в «Рай»! – захохотал Фенг. – Рай – внизу! Как тебе шуточка, а? – Он пихнул Кейда локтем в бок.

Тот фыркнул и покачал головой.

Они ничем не отличались от прочей здешней молодежи. Кейд с черными дредами и живыми татуировками на руках, Фенг – с белым «ежиком» и штрихкодом на загривке.

Здесь был уже вечер, а дома – еще утро. На входе в клуб безбашенная девчонка в серебряном платье, серебряном парике и серебряном гриме взяла у них деньги. Тем временем их внимательно осмотрел огромный мускулистый вышибала. Фенг еле сдержал презрительный смех.

Спокойно, телепатировал Кейд другу.

Он такой огромный! засмеялся Фенг у него в голове. Такой страшный! Мама!!!