Имена многих из тех, кто поддерживал культ св. Уильяма и кого Томас Монмутский упоминает в «Житии», также фигурируют в записях других норвичских религиозных учреждений, и дары и вклады в эти обители указывают на то, что св. Уильям представлял незначительный религиозный интерес для дарителей. В «Житии» говорится, что жена Бартоломью де Крика отлила свечу во имя св. Уильяма и дала обет подарить ее, чтобы получить исцеление для своей маленькой дочери, страдавшей от лихорадки. Мать отдала свечу в приорат, и «жар внезапно спал»[534]. Сэр Бартоломью, «премного знаменитый рыцарством и благородством»[535], держал восемь феодов от Вильгельма де Варенна, а также землю от Роджера Биго. Он щедро одарял различные религиозные учреждения, но не приорат при Норвичском соборе. Годива, жена Сибальда, также выражала благодарность Уильяму. Она посетила церковь в Чистый четверг, и текст Томаса Монмутского заставляет предположить, что она была видной и постоянной прихожанкой. Тем не менее засвидетельствованное ею чудо не подвигло ее сделать вклад в приорат при Норвичском соборе или пожертвование на постриг родственников[536]. Муж Годивы Сибальд был достаточно состоятелен, чтобы его племянник Грегори сумел стать монахом в монастыре св. Бенета в Хольме после того, как его дядя подарил аббатству земли в Коунсфорде в Норвиче, приносившие шестнадцать пенсов в год[537]. По сравнению с этим пожертвование Сибальда в Норвичский приорат для св. Уильяма кажется мизерным.

Юный Альберт де Грессли – еще один человек, облагодетельствованный чудом св. Уильяма. Его отец Роберт Грессли, дворянин и рыцарь, смеялся вместе с остальными рыцарями, глядя, как Альберт молится св. Уильяму об исцелении больного сокола. Однако оказалось, что Уильям готов снизойти даже к таким мелочам: он пожалел мальчика и исцелил птицу[538]. Однако, когда Альберт вырос, он стал жертвовать не в приорат Норвичского собора, но в расположенный рядом монастырь св. Бенета в Хольме, даровав ему земли, чтобы они молились за упокой души его отца Роберта и деда Альберта[539]. Юный Альберт мог бы многое сделать для продвижения культа Уильяма, если бы он действительно этого пожелал[540]. Чудо с исцеленным соколом – последнее в шестой книге Томаса Монмутского, довольно скромная, если не разочаровывающая, вершина могущества воспеваемого им святого. Более того, в четырех аристократических семьях, упомянутых выше, заинтересованными лицами были юные сыновья, дочери или их матери. Из этого следует, что св. Уильям привлекал прежде всего эти категории людей, а не глав богатых и влиятельных семейств.

Св. Уильям часто описывается как влиятельный норвичский святой, вокруг которого сложилась паломническая традиция. Именно такое впечатление стремился создать Томас Монмутский. Однако при описании чудес Томас, что называется, «хватался за соломинки»[541], а изучение основных сторонников святого позволяет заключить, что агиограф пытался использовать в своих целях имя любого более или менее заметного лица. Даже рыцарские семьи, которые он упоминает, не выказывали особого пыла. Почти нет указаний на то, что Уильям привлекал пилигримов, отправлявшихся в Норвич специально с тем, чтобы поклониться его мощам, или что миряне Норвича пылали аналогичным рвением. Поскольку сил одной только церкви не хватало для создания нового полноценного культа, Томас Монмутский подкреплял притязания Уильяма на святость свидетельствами видных местных прихожан. Эти светские лица – часто женщины и дети из рыцарских семей – охотно жертвовали на церковные и монашеские нужды, будучи связаны со знатными семьями и религиозными учреждениями, но оказывали культу Уильяма лишь скромную поддержку.

Наиболее рьяно культ Уильяма поддерживали люди, имена которых тесно соединялись с приоратом, и особенно те, кому приорат давал средства к существованию. Алурик, монастырский портной; Альдита, жена Токе, свечника; Агнес, жена пастуха Реджинальда; Ботильда, жена пекаря Токе; Гиллива, дочь плотника Бурхарда; кузнец Холе; жена дубильщика Гурвана и их сын; паломник Роберт – все они трудились в монастыре или неподалеку и постоянно находились под влиянием братии. Три такие женщины были не раз облагодетельствованы святым. Жена Ричарда де Бедингема исцелилась от боли в животе, а ранее Уильям явился в видении их гостю Роберту[542]. Ботильда, жена кухаря, положилась на помощь Уильяма при родах, а потом во время бури на море. Ида, жена чеканщика Юстаса, обратилась за помощью к святому, чтобы избавиться от ужасной боли при подагре, а ее дочь за один час исцелилась от безумия[543]. Необразованные женщины с больными детьми особенно интересовались альтернативной медициной. Подобно многим средневековым святым, Уильям «специализировался» на чудесах исцеления – лечил лихорадки, облегчал зубную боль, приводил в чувство после обморока, успокаивал истерики.