услышала голоса, доносившиеся с балкона. Приблизившись к приоткрытой двери, она остановилась так, чтобы ее не было видно говорившим.

— Что-то как-то сильно в этот раз, — в голосе Крестовского-младшего звучало беспокойство. — Может, все-таки антигистаминное поискать? У меня в машине было.

— Да пофиг, — гнусаво отозвался Дима.

— Дим, ну не шутки же.

— Пофиг!

— Ну и дурак! — в сердцах отозвался Роман.

— Чё у вас с Машкой? — после паузы уточнил Дима и громко высморкался.

Крестовский ответил не сразу.

— Да ничего.

— Не хочешь — не говори.

— Да я не не хочу. Просто я и так тут сказал отцу кое-что, с ней не посоветовавшись, ну и… дурак, в общем. Она рассердилась.

— М-м-м. А чё за новости? Женитесь уже?

— Да нет, — Крестовский рассмеялся неестественно громко. — Ну да, наверное. Только не прямо сейчас.

— Ты реально думаешь о женитьбе? — удивленно уточнил Волков и чихнул.

— Ну да. Потом когда-нибудь.

— И вообще не рассматриваешь тему, что Машка может… тебе разонравиться?

То ли Волков на что-то отвлекся и поэтому сделал паузу, то ли собирался сказать что-то другое?

— Яна! — позвал Яну айтишник с другого конца коридора, и она вздрогнула. Быть застуканной за подслушиванием не входило в ее планы. — Ты Полину Викторовну не видела?

— Только утром, — громко ответила Яна и, нарочито стукнув каблуком о железный порожек, шагнула на балкон.

— Добрый день, — улыбнулась она, и мальчишки к ней обернулись.

При виде Волкова Яна невольно охнула. Он выглядел так, будто только что рыдал не переставая пару часов: глаза были красные, опухшие и слезящиеся, а еще на лице и шее, видневшейся в вороте рубашки, выступили красные пятна.

— Что случилось? — вырвалось у Яны.

— Добрый день. Аллергия, — пояснил Роман, не дождавшись никакой реакции от Волкова.

Тот же смотрел на Яну так, будто не мог решить, здороваться с ней вообще или нет.

— Нужно принять антигистаминное. На первом этаже есть аптека. Я могу сходить.

Яна в какой-то мере несла ответственность за благополучие людей, находившихся в стенах офиса, поэтому предложила бы подобное любому, не только Диме. Другое дело, что за любого она бы так не беспокоилась.

— Было бы отлично, — ответил все тот же Роман. Волков вновь промолчал.

— А может, скорую? — предложила Яна.

Она вспомнила, что у девочки с параллельного курса в универе как-то случился отек Квинке прямо на занятиях. Помнится, тогда вызывали скорую.

— Пройдет, — сипло выдохнул Волков и шмыгнул носом.

— Роман, — обратилась Яна к Крестовскому как к единственному здесь человеку, готовому к диалогу, — пройдите в мою приемную. Я вернусь через пять минут.

До аптеки Яна долетела по лестнице, несмотря на каблуки, решив не тратить время на ожидание лифта. По коридору в сторону приемной она тоже бежала, сжимая в руках пачку с таблетками.

В приемной были распахнуты окна. Дима сидел на диванчике, прикрыв глаза и сипло дыша, а Роман нервно метался от стены к стене.

— Вот, — Яна протянула упаковку Роману и бросилась к кулеру за водой.

Следующие полчаса, пока антигистаминное не начало действовать, показались Яне вечностью. Дима сипло дышал, примчавшаяся из архива Рябинина сидела рядом с ним и держала его за руку, то и дело бросая на Крестовского встревоженные взгляды, а Яна с Романом ходили по приемной взад и вперед. Когда они сходились ближе к середине комнаты, Роман отступал на шаг, давая Яне пройти, и продолжал свой путь к противоположной стене.

— Может, скорую? — периодически спрашивала Рябинина, на что Дима каждый раз отрицательно мотал головой и заверял, что ему уже нормально.

Выглядел он ненормально, и Яне было страшно до леденеющих пальцев. В голове билось мамино: «А их не будет. И никакого криминала». Яне было страшно не только оттого, что с Димой вправду может что-то случиться, но и оттого, что, кажется, мама вновь приложила к этому руку. На этот раз без помощи Яны. Наверное, потому, что Яна задавала неудобные вопросы. Или потому, что, когда детей Волкова не станет, Яна не должна быть в курсе событий, которые этому предшествовали.

От мысли о том, что Лены и Димы не станет, Яну пробила крупная дрожь, и Крестовский, в очередной раз пропускавший ее в центре приемной, бросил на нее подбадривающий взгляд, хотя сам был бледным почти до синевы.

— О, как у нас тут многолюдно, — весело заявил вошедший в приемную босс, потом быстро окинул их всех взглядом и метнулся к Диме.

— Димыч, что? — босс бухнулся на одно колено и схватил Диму за плечо. Маша торопливо отодвинулась, а потом и вовсе вскочила и отошла к Роману.

— Ничего. Аллергией просто накрыло. Бывает, — тяжело дыша, ответил Волков.

— Яна, Сергея. Быстро!

Яна опрометью бросилась в приемную Сергея Евгеньевича, ругая себя за то, что не поставила боссов в известность о случившемся. Тем более Сергея Евгеньевича. Он же Димин дядя. И… он, возможно, виноват в его теперешнем состоянии. Мысль о том, что мама, возможно, ни при чем, была настолько желанной, что Яне очень хотелось, чтобы она оказалась правдой.

— Сергей Евгеньевич, там Диме плохо. Аллергия, — выпалила она.

Волков бросился к шкафу, схватил что-то с полки и рванул к двери, едва не снеся Яну с ног. Она поспешила за ним, игнорируя вопросы посетителей, ожидавших в приемной.

Кто-то ухватил ее за руку в коридоре и попытался выяснить, из-за чего кипиш. Яна отмахнулась, не глядя. Влетев в свою приемную, она увидела, что Сергей Евгеньевич сидит перед Димой на корточках, а Лев Константинович возвышается над ними, ссутулившись и засунув руки в карманы брюк.

— …и где ты умудрился?

— Да я чаю выпил. Он горьковат показался. Как будто там лимон был. Но я же с лимоном пью… иногда, — Дима говорил сипло и дышал с присвистом. Его рубашка была расстегнута и стянута с одного плеча. На краешке своего стола Яна увидела пустой шприц, две ампулы и упаковку от спиртовой салфетки. Яна машинально собрала это все и выбросила в мусорку.

— А раньше так сильно было? — спросил Лев Константинович.

— Да не вроде.

— Было, — послышалось из угла, и Яна, вздрогнув, повернулась к Роману, про которого успела забыть. Тот стоял, прислонившись к стене, рядом с притихшей Рябининой. — У нас дома, помнишь? Ты тогда сиропа глотнул.

— Точно. Аня еще неотложку вызывала, — вспомнил босс и пояснил Сергею Евгеньевичу. — Это было лет семь назад. Димка у нас на пикнике сиропа лимонного глотнул. Может, скорую?

— Не нужно, — Сергей Евгеньевич помотал головой. — Сейчас отойдет.

Яна опять подумала о том, что Дима и Лена в его власти. И этот человек, возможно, желает им зла. Сергей Евгеньевич натянул рубашку на Димино плечо, застегнул пуговицы, разгладил воротник, а потом потрепал племянника по волосам. А после того как Дима, прикрыв глаза, слабо улыбнулся, Сергей Евгеньевич длинно выдохнул. И увидеть в нем злодея опять не получилось.

— Так, расходимся, бойцы, — босс повернулся к Роману и Маше. — Димыч сегодня на легком труде. А вы — работать.

Направившийся к двери Роман остановился, чтобы про­пустить Машу, и оглянулся на Волкова. Он смотрел так же, как тогда, на заводе, и Яна поняла, что она окончательно в нем запуталась. Мама говорила, что он мажор, которому плевать на всех, а Яна видела, что он искренне переживает за Диму, да и ее саму он сегодня пытался поддержать обод­ряющими взглядами. Кому верить и что со всем этим делать, Яна понятия не имела. Если бы она знала обо всем за­ранее, она, наверное, написала бы заявление на отпуск на весь период пребывания здесь практикантов. Наверное, так было бы правильно. Правда, тогда у нее не было бы шанса познакомиться с Димой и помочь Лене... Хотя что принесло ей это знакомство, кроме разочарования? Разве они стали друг другу ближе? А еще разве может она помочь Лене, которая знать не знает о ее существовании?

— Лев, я домой его отвезу, — подал голос Сергей Евгеньевич, и Яна, вздрогнув, перестала пялиться в закрывшуюся за Романом дверь.

— Да, конечно, вези.

— Только у меня там Полина Викторовна представителя «Статуса» развлекает. У нас встреча.

— Пойду я его развлекать, — вздохнул босс и повернулся