к Яне. — Янкин, сваргань нам кофе и раздобудь шоколадных эклеров. У меня стресс. И у представителя «Статуса» тоже будет. Мы с ним друг друга не очень любим.

В наступившей тишине хриплый смех Димы прозвучал пугающе.

— Смешно ему, — ворчливо произнес босс, хотя Яна видела, что у него наконец расслабились плечи. — Дуй домой уже, диверсант.

— Почему диверсант?

— Сорвал мне тут рабочий день, — сказал Лев Константинович, а потом, когда Яна отошла к кофемашине, очень тихо добавил: — С этой минуты, Димыч, ты пьешь только из фабричных упаковок и ешь в проверенных местах. Понятно?

— Ты серьезно? — в голосе Сергея Евгеньевича послышалось удивление.

— Вот блин, — заключил Дима, и то, о чем Яна боялась всерьез даже думать, вдруг стало частью реальности.

Глава 22

Вместе с верой теряешься сам на бескрайней дороге.

В понедельник Лялька проснулась за десять минут до начала уроков и первым делом схватила телефон, чтобы проверить чат с Ромкой. Под сообщением, висевшим недоставленным, на ее глазах появилась вторая галочка, и они обе тут же сменили цвет. Лялька в панике прижала ладонь ко рту. Она ведь собиралась удалить сообщение. Правда собиралась.

Телефон в ее руках ожил, и на экране высветилась Ромкина фотка. Лялька нажала «ответить» и, зажмурившись, поднесла телефон к уху. У нее вот-вот должен был начаться урок, а она даже не включила компьютер и не умылась. Но учеба сейчас волновала ее меньше всего.

— Ляль, привет! — Ромкин голос звучал так привычно, что у нее засосало под ложечкой.

Вчера она злилась, немножко даже ненавидела его, а сегодня у нее не было сил выдержать паузу, показать ему, что она сердится. Он сказал «привет», и она растеклась, как джем по тосту.

— Привет, — едва слышно ответила она.

— Слушай, у меня сейчас лекция начнется, но я хочу, чтобы ты поняла: какая бы ерунда сейчас ни происходила, это все пройдет. Просто выбрось все глупости из головы.

Ромка говорил быстро, явно торопясь на лекцию, но ведь говорил, не отмалчивался.

— А глупости — это ты? — спросила Лялька.

Она все-таки решила быть честной. Либо он поймет, что она не просто так, что она действительно любит его всем своим существом, либо пусть… Что «пусть», Лялька боялась даже сформулировать.

— Ляль, мы со всем справимся, — четко произнес Ромка.

— Но любишь ты Рябинину, да?

— Да, я люблю Машу. Но ты для меня очень важный человек. Маша никак не мешает нашему с тобой общению. Пойми, пожалуйста.

— А повторишь это все, глядя мне в лицо? — спросила Лялька.

— Хорошо. Сегодня приеду, — неожиданно произнес он, и Лялька перестала дышать. — Мне пора. До вечера.

Ромка повесил трубку так быстро, что она даже не успела попрощаться. Он приедет? Правда приедет?

До самого вечера Лялька не могла найти себе места. Тамара Михайловна даже, кажется, звонила Сергею и жаловалась на то, что Лялька не стала обедать. Ну какой тут обед, господи, когда внутри все дрожит так, что кажется, все внутренности выскочат наружу?

Лялька знала, что у Ромки с Димкой после учебы практика, и понимала, что приедут они не раньше восьми, поэтому, когда в ее комнату постучали, она была уверена, что это Тамара Михайловна.

— Я. Не. Буду. Есть! — отчеканила она, даже не повернувшись на звук открываемой двери. Хотя вообще-то удивилась: Тамара Михайловна не заглядывала без разрешения.

— А это зря. Грохнешься в голодный обморок, — раздался Ромкин голос, и Ляльку будто сдуло с кресла.

Щеки залило жаром. Лялька бросила взгляд на стену, но часов там не было. Черт! Она ведь не успела привести себя в порядок. На ней футболка с феей и ни грамма косметики!

— Ты откуда здесь? — пискнула она, окидывая Ромку испуганным взглядом и краснея еще сильнее.

Ромка был в костюме, при галстуке, и… такая красота должна была находиться под запретом. Дышать, глядя на него, совсем не получалось.

— Я обещал приехать, — пожал плечами Ромка. — Можно войти?

Лялька оглядела смятую постель, захламленный стол и вновь повернулась к Ромке:

— У меня не убрано. Я... думала, вы позже приедете.

— Мы раньше освободились, — Ромка засунул руки в карманы брюк. — Можем пойти в гостиную или на улицу.

Лялька решила было согласиться на прогулку, потому что действительно стеснялась беспорядка, но делить Ромку с Димкой, Сергеем, Тамарой Михайловной и еще бог знает с кем не хотелось.

— Нет, давай здесь.

— О’кей, — Ромка вновь пожал плечами и оглянулся на открытую дверь. — Закрыть?

— Если не боишься, — вздернув подбородок, произнесла Лялька.

Ромка тихонько прикрыл дверь и повернулся к ней. Возмутительно красивый и непривычно серьезный. Даже глаза не улыбались. Вот, значит, как.

— Ну, начинай.

Она намеренно говорила с наездом, потому что точно знала, что тот Ромка, который бросился в погоню за Андреем, непременно простит этот тон, успокоит, ведь он «испугался до чертиков и больше так не хочет». Ей так нужно было знать, что ничего не изменилось.

Ромка вздохнул и на миг сжал переносицу.

— Ничего не изменилось, Ляль. Если бы кто-то увез тебя сейчас, мы бы с Димкой тоже за тобой поехали.

— А без Димки ты бы поехал?

— Ляль, — Ромка снова вздохнул. Из-за того, каким серьезным и собранным он сейчас выглядел, Ляльке хотелось плакать. Это не ее Ромка. Что эта чертова Рябинина сделала с ее Ромкой?! — Я боюсь сказать что-то, что еще сильней все запутает.

— По телефону ты сказал, что Рябинина не мешает нашему с тобой общению, и собирался повторить.

— Не мешает. Потому что это разное, понимаешь? Я все для тебя сделаю, я всегда тебя поддержу, но я… люблю Машу.

— Как в фильмах?

— Не знаю. Наверное.

— А на свадьбу позовешь?

Ромка посмотрел в потолок и покачал головой. У него была очень красивая шея. Лялька помнила, каково это — уткнуться в нее носом. Помнила, как он пахнет, какая у него кожа. Лялька смотрела на него, не имея возможности дотронуться, и немножко умирала. Или не немножко.

В дверь постучали, и в комнату заглянул Сергей.

— Привет, Лен! — рассеянно кивнул он и обратился к Ромке: — Вырубился. Не заходи к нему. Он до утра проспит после уколов.

— Опять напился? — скривилась Лялька и, прокрутив еще раз в голове фразу Сергея, выдохнула: — Уколов? Что с ним?

— Все хорошо. Аллергический приступ словил, — Сергей успокаивающе махнул рукой. И то, как нарочито небрежно это выглядело, заставило Ляльку внимательнее присмотреться к Ромке.

Ведь ей сразу показалось, что Ромка непривычно серьезный сегодня и напряженный. А еще… Лялька поняла, что приехал он не к ней. Не только к ней. Он приехал с Димкой.

— Насколько все плохо? — спросила она у Ромки.

Тот в который уже раз пожал плечами и натянуто улыбнулся:

— Сергей говорит, жить будет.

Только вот Лялька видела, что Ромка испуган, и это пугало ее саму. Да, у Димки была аллергия на цитрусовые. Пару раз Лялька видела, как у него опухали губы, если он забивал на запрет и съедал дольку мандарина, например. Но при этом он мог иногда выпить чая с лимоном, съесть круассан с начинкой из лимонной цедры. Лялька не понимала, зачем он это делает, но вроде бы особенно страшных последствий никогда не было.

Почему же сейчас так? Лялька решительно направилась к выходу, но Сергей преградил ей путь.

— Он спит, Лен.

— Я не буду его будить, — Лялька отшвырнула руку дяди, загораживавшую дверной проем, и пошла к брату. Дверь она приоткрыла бесшумно.

На улице еще только начинало темнеть, но в саду уже успели зажечься фонари, и теперь их свет проникал в не задернутые шторами окна, поэтому в комнате было довольно светло. Димка спал прямо в одежде поверх покрывала. Кто-то заботливо укрыл его пледом. Лялька собралась было высказать и дяде, и Ромке свое «фи» по поводу того, что они испугали ее на ровном месте, но,