Рожки задудели снова, теперь уже ближе, предвещая наступление чего-то величественного, но тут вступили медно-духовые инструменты, их звучание было более мрачным, почти зловещим, будто музыка сама себе противоречила. Ритмичный звук медно-духовых намекал на движение армий, но было неясно, наступали они или шли парадом, празднуя победу. Короткий шумный пассаж сменился мелодией торжества.

Странное чередование угрозы и ликования, казалось, было адресовано прямо Алекс. Взволнованная музыкой и в то же время охваченная предчувствием неминуемого отъезда летчицы, Алекс вдруг все поняла: страсть, звучавшая в музыке, была их с Настей страстью, и эта великолепная увертюра, казалось, рассказывала историю их любви.

Оркестр грянул в полную силу, басовые инструменты вибрировали, словно огромная машина, катившаяся по какой-то местности. Алекс вспомнила, что это было прославление воскресения Христа из мертвых, и финальные фанфары ознаменовали абсолютное торжество добра.

Когда музыка смолкла, Алек, не дожидаясь аплодисментов, повернулась к недоумевающему Терри и выпалила: «Мы в дамскую комнату!» Затем журналистка вскочила с места и потянула за собой Настю. Они прошли по коридору в туалет и заняли одну из кабинок.

От души радуясь, что стенки кабинки были от пола до потолка, Алекс привлекла к себе слегка шатавшуюся Настю и накрыла ее губы своими, подарив летчице долгий поцелуй.

Наконец, Алекс оторвалась от губ девушки и, тяжело дыша, спросила:

– Как ты нас нашла?

Настя прикусила ее ухо и пробормотала:

– Мне дали увольнительную на сутки. Я заскочила к маме. – Летчица прервалась на поцелуй. – Потом поехала в гостиницу и спросила там тебя. – Настя укусила Алекс за подбородок. – Администратор узнал меня, сказал, что вы пошли в театр, и даже назвал ваши места.

Удивленная Алекс откинула голову назад. Конечно, администратор! Он наверняка растаял, как воск, перед красоткой Настей и все ей выложил.

– Сколько времени у тебя еще осталось? Мы можем пойти ко мне в номер?

Настя, внезапно помрачнев, покачала головой.

– Нет. На дорогу уходит так много времени, а опоздание приравнивается к дезертирству. Я попаду под арест. Я уже рада тому, что отыскала тебя, особенно если учесть, что могут пройти недели… или месяцы, прежде чем мы увидимся снова.

Алекс окинула девушку внимательным взглядом, пытаясь запомнить эти светло-голубые глаза и полные губы.

– И мы без толку потратили драгоценный час на концерт, – констатировала она.

– Вовсе не без толку. Мы были вместе – и счастливы.

Американка нежно обрамила Настино лицо ладонями.

– Да, мы были вместе и сейчас вместе. Я люблю тебя, моя необузданная, безрассудная девчонка, и мне невыносима мысль, что я опять лишаюсь тебя, потому что ты снова уходишь на войну.

– Ты меня не потеряешь. Я останусь в живых ради тебя и вернусь, обещаю. Жди меня!

– Конечно, я буду ждать тебя, даже не сомневайся. А когда ты вернешься, когда все это закончится, я хочу полететь на самолете вместе с тобой. Я хочу научиться управлять Яком. Как думаешь, ваше командование разрешит мне это?

– Я могу узнать. Это было бы весело, да? Ты и я в небесах. Это почти так же хорошо, как заниматься с тобой любовью.

– Почти. – Алекс поцеловала летчицу снова, на этот раз требовательно и жадно, но Настя отпрянула от нее.

– Мне нужно идти. – С этими словами девушка распахнула дверь кабинки и убежала, не оглянувшись.

Немного постояв на месте, ошеломленная Алекс вышла в коридор. Терри ждал ее у первого яруса, он снова курил, стряхивая пепел в урну с песком.

– Что это за подружка? И что это вообще было?

– Это была Настя Дьяченко, ей дали короткую увольнительную. Я тебе о ней рассказывала, мы очень сблизились.

– Да брось, Алекс! Я же не твой дедушка и вижу романтические чувства, когда они есть. Я шокирован скорее не этим, а твоей опрометчивостью. Ты вообще представляешь, что в связи с этим может сделать НКВД?

– Думаешь, они следили? Даже здесь, в Большом?

– Может, и не напрямую, но, как мне кажется, кто-нибудь все равно заметил, что эта девушка приходила сюда, так что информация попадет куда надо. – Терри сделал очередную затяжку и выпустил дым уголком рта. – Ну так что, ты любишь эту девушку?

Алекс сначала колебалась, но потом произнесла:

– Да, люблю. И не говори мне, что это безумие, сама знаю.

– Это безумно и опасно. Где ты собираешься встретиться с ней в следующий раз?

– Нигде. Сегодня вечером она уезжает на фронт. Я тоже поеду на фронт с другими журналистами.

Когда они выходили из театра, Терри положил руку на талию девушки.

– Алекс, пожалуйста, не связывайся с этой летчицей. Вы с ней из разных миров, и ей нечего тебе предложить, поверь мне. Это ничем хорошим не кончится. У тебя не получится уйти с ней в закат.

Июль 1943 г.

Терри пробыл в Москве совсем недолго, и его приезд быстро забылся вместе с его советом по поводу Насти. К тому же летчица все равно была где-то далеко. Алекс оставалось лишь вспоминать и надеяться на встречу. Она ждала, но не забывала про работу.

Каждый день Алекс общалась с другими репортерами в поисках зацепок и новостей от Отдела печати. Но Красная армия потерпела ряд поражений, взяла Курск и сдала его снова, так что Кремль объявил временный запрет на присутствие иностранных журналистов на фронте. Теперь на поле боя допускались лишь советские военные корреспонденты, и их репортажи печатались в «Красной звезде».

– Ну и пусть, – приободрил девушку Генри Шапиро за их обычным завтраком из яичного порошка. – Зато нам разрешено писать про гражданские дела, и я уже получил разрешение сделать репортаж про новый советский танк Т-34. Хотите поехать со мной? Путь неблизкий: предстоит долгая поездка на поезде на Уральский танковый завод в Нижнем Тагиле.

– Уж лучше туда, чем сидеть здесь и переделывать пропагандистские новости Совинформбюро. Я подам заявку сегодня же.

* * *

Огромная производственная территория 183-го Уральского танкового завода была настоящим подарком для фотожурналиста. Обстановка в здешнем цеху, как и на авиазаводе, который Алекс довелось посетить прежде, была адской, но снимки получались эффектными, что и говорить. Рабочие – в основном, тоже женщины, явно недоедавшие – трудились по двадцать четыре часа в оглушительном шуме, не подозревая о своей фотогеничности.

– Это просто невероятно! – прокричал Генри, стараясь, чтобы его было слышно сквозь стоявший грохот. – Могу поспорить, что металла, который проходит через этот завод, хватит, чтобы построить целый город на Среднем Западе.

Алекс кивнула, стараясь неглубоко вдыхать цеховой воздух, пропахший топливом, горячей сталью и едким потом.