Ящики были небольшие. Глеб легко взял вес. По асфальтовой тропинке дошел до офицерского дома. Во дворе дети, сами офицеры в гражданке, их жены. Воскресенье как-никак. На Глеба никто не обратил никакого внимания. Солдаты здесь привычное явление. По дому там что-то помочь, огородик вскопать, картошку вот принести. Ничего в этом особенного...

Жена Калиновича была дома. Она была в коротком халатике, застегнутом на одну пуговицу. Волосы растрепаны, помада на губах стерта, тушь на ресницах потекла. Это неудивительно – жара.

– Вам... Тебе кого? – она с интересом рассматривала Глеба.

На губах заиграла странная улыбка.

– Я это... Картошку вам принес.

– А-а, картошку... Картошка это хорошо... Только, чур, ты чистишь!

Глеб ошалел от такого предложения.

– Да мне сказали только принести.

– Мало ли что тебе сказали! Давай, проходи.

В квартире у лейтенанта в самом деле было жарко. Допотопный вентилятор не справлялся со своей задачей. Зато здесь было уютно. Чисто, аккуратно. Гарнитурная стенка в зале, мягкая мебель, ковры, телевизор. Неплохое гнездышко свил Чемпион. И жена у него симпатичная. Даже более того...

Она и не подумала застегнуть халатик на все пуговицы. И когда открывала дверь на балкон, Глеб смог рассмотреть некоторые достопримечательности ее тела. Ведь под халатиком не было ничего...

Что ж она делает, ненормальная? Разве ж можно быть такой жестокой? За год службы Глеб всего два раза был в увольнении. Но с женщиной ему ни разу не повезло... Целый год без женщин! И это при его-то любвеобильной натуре!..

Глеб поставил ящики на балкон. И тут же в руку ему ткнулась кастрюля.

– Набирай полную! – велела жена командира. – Ну чего ты на меня пялишься? Я не кусаюсь... Кстати, меня Ира зовут.

– А по отчеству?

– Какое отчество, парень? Мне всего девятнадцать лет... А тебе сколько?

– Девятнадцать. Осенью двадцать будет...

– Ну вот видишь. Ты даже старше меня. А по имени-отчеству звать собираешься. Не смеши людей...

Он солдат, а она жена командира. Видимо, она считала, что это дает ей право командовать им... Глеб считал по-другому. Но тем не менее спорить с ней не стал. Начистил картошки, нарезал, бросил в сковородку.

– Вам там на ужин жареную картошку не дают, правда? – спросила Ира.

Она, похоже, не собиралась его отпускать... Она поправила прическу, накрасила губы, подвела брови, ресницы. Даже румяна на щеках навела. А вот халатик так и остался на одной пуговице. И белья под ним не появилось...

Что-то здесь не так!

– Да нет, бывает, жарим. Сами.

– И водочку пьете?

– Ну что вы! Какая водка!

– Ну что ты все на «вы» да на «вы». Давай на «ты».

– Давайте... Давай.

– Прямо сейчас?

Она обволокла его томным взглядом, вплотную приблизилась к нему. У Глеба сладко закружилась голова, когда она бедром коснулась его руки.

– Что, прямо сейчас? – изобразил он недоумение.

– Прямо сейчас давать? Или ты сначала в душ сходишь?.. Воды горячей нет. Но сейчас холодная вода в самый раз... Ты не боишься холодной воды?

– Да нет.

– Тогда я принесу тебе полотенце.

– Какое полотенце? Не надо душ... Я пойду! – запаниковал Глеб.

Ира отстранилась от него с гневным видом. Даже глазами блеснула. Только гнев какой-то неправедный. Фальшивый, что ли...

– Ты о чем подумал, парень?

– Ни о чем, – еще больше стушевался Глеб.

– Если ни о чем, тогда давай под душ!.. Но если ты все-таки о чем-то подумал...

– Да не думал я ничего.

– Тогда в чем дело? Давай в ванную!

Вода в душе не была холодной. Комнатная температура. Самый раз. И струи тугие, хлесткие...

С ума сойти! Командир где-то в командировке. А Глеб в его квартире, моется в его ванной. Рядом его полуголая жена. И она явно чего-то хочет... Шоковая ситуация. Аж мандраж по телу... Какой же он все-таки скот! Надо бежать отсюда, а он в душ полез...

По-настоящему Глеб запаниковал, когда дверь открылась и в ванную зашла Ира. В глазах истома, на губах похотливая улыбка.

– Как водичка?

– Да ничего, – закрываясь, пробормотал Глеб.

– А что ты там прячешь? Думаешь, я не знаю, что там у тебя? Знаю... Так хорошая, говоришь, водичка. Тогда и я хочу в душ... Пустишь?

Ира сбросила с себя халат и осталась в чем мать родила. Фигурка у нее высший класс. Есть на что посмотреть... Есть куда... Есть чем... Глеб ужаснулся своих мыслей. От страха его хватил столбняк. И не только его самого...

– О! А он у тебя что надо!

Он чуть не сгорел со стыда, когда ее рука сжала его затвердевшую трубку. Если она еще и «курить» начнет... А она уже наклоняется. И глаза у нее такие блядские-блядские. Курильщица хренова...

Он сделал страшное лицо и в ужасе сообщил:

– В дверь кто-то стучит!

Это подействовало на Иру отрезвляюще. Она убрала руку с его «двигателя». Потянулась к халату. Глеб выскочил из ванной. Начал одеваться...

– Эй, ты чего? Никто не стучит. Все нормально...

Она попыталась его остановить. Но Глеб уже на форсаже. Он принял решение, и никакая сила его уже не удержит.

Он как ошпаренный вылетел из квартиры, ураганом пронесся вниз по лестнице. Хорошо, никто не попался у него на пути. А то, как пить дать, были бы жертвы...

* * *

Лейтенант смотрел на Глеба пристальным, гнетущим взглядом...

Из командировки он вернулся вчера вечером. Сегодня воскресенье. Ему бы провести этот день с женой. Так нет, его на спортивный праздник понесло. Не успокоится, пока не снимет со взвода семь стружек. А с Глеба он снимет в десять раз больше. Есть за что...

Они уже стоят на стартовой позиции. Сейчас прозвучит команда «Бегом – марш!». И начнется всеобщее веселье. Молодые в предобморочном состоянии. Они уже хорошо знают, чем заканчиваются эти спортивные праздники... Лучше бы это истязание назвали спортивной каторгой. Было бы честней. А то праздники. Как в насмешку...

– Лейтенант Калинович, погодите, не спешите! – остановил лейтенанта начальник штаба.

С ним был какой-то мужчина в штатском. Глеб его видел впервые.

– Кросс отменяется. Будем играть в футбол.

– Как скажете, товарищ майор. Но я бы лучше кросс провел. Скоро инспекторская проверка...

– Да сдадите вы проверку, лейтенант, – едва заметно поморщился майор. – Ваш конно-спортивный взвод любую проверку выдержит... А вот как насчет футбола?