А как другие переносят? Надо будет спросить у кого-нибудь, утого же Пузайцера или у Елизаветы…

Надо просто научиться не обращать внимания.

Она с трудом поднялась и пошла искать свой мобильник, чтобызарядить его… Но никак не находился зарядник. С досады Элла расплакалась. Заокном то и дело взрывались петарды. Да, такого ужасного Нового года, пожалуй, уменя еще не было.

Значит, и весь год такой будет? Вот в прошлом году мы сМашкой ездили в новогоднюю ночь к Ступишиным на дачу, играли во что-то, уж непомню, и я выиграла главный приз… Я тогда решила, что в Новом году меня ждетчто-то хорошее, важное, я думала — любовь, а оказалось, телевидение и радио.

Любовь тоже могла быть, но, видно, не судьба.

И она еще горше заплакала.

К вечеру температура опять подскочила. Но она собралась ссилами и позвонила Машке.

— Куда ты девалась, ненормальная? — накинулась нанее подруга.

— Да никуда, просто не слышала звонка, спала, и еще этипетарды…

— Тебе лучше?

— Немножко. А как вы встретили?

— Нормально, только без тебя скучали. Я никуда непоехала, завалилась спать, а сегодня весь день блаженствую. Хожу в халате,смотрю телик, ем — словом, веду типичный образ жизни беременной бабы. Исовершенно от этого счастлива!

Элла хотела рассказать подруге об этих гнусных звонках, нопередумала. Зачем портить человеку праздник? А еще она позвонила ЕлизаветеПетровне. Та обрадовалась звонку, искренне огорчилась, узнав, что Элла больна,даже предложила приехать, чем-то помочь, но Элла категорически отказалась.

— Да что вы, Елизавета Петровна, я умею одна болеть. Уменя все есть, не хватало еще вам заразиться! Сейчас я, по вашему примеру,отключу телефон. Все звонки уже были…

— Ox нет, судя по вашему голосу, главный звонок еще непрозвонил.

— У меня нет главного…

— Бросьте, Элла, вы ж говорили, что он не женат.

— Ну и что?

— Позвоните ему сами! Если б я могла сама емупозвонить, когда мне хочется… Он, правда, говорит, чтобы я звонила, но я боюсьуслышать равнодушный голос…

— Вот и я боюсь.

— А вы не должны бояться. У вас другое… У вас всевпереди… В конце концов, кто сказал, что мужчина должен звонить первым?Позвоните. Новый год — прекрасный повод!

— Вы так считаете? — В голосе Эллы прозвучалосомнение…

— Безусловно! Позвоните, поздравьте, а там кто знает,как еще повернется разговор.

— Я попробую!

Элла глубоко задумалась. А в самом деле… Почему я не могупозвонить? Наверное, я должна была позвонить ему еще раньше, когда узнала, чтоу него умер отец.., выразить соболезнования… А в Новый год и в самом делеможно! Или лучше завтра?

Нет, позвоню прямо сейчас!

И она набрала его домашний номер. Там попросту никто неответил.

— Ну и ладно, на нет и суда нет, — произнесла онавслух и хотела отключить телефон, но не стала этого делать. А вдруг он сампозвонит в Новый год?

Эти сволочи небось тоже отдыхают и звонить не станут. А яему еще разок позвоню, попозже.

Но она уснула, проснулась уже ночью, и не было сил ни начто.

Утром температура опять немного упала — и она позвонилаВоронцову.

— Алло! — ответил молодой женский голос.

Элла положила трубку. Вот тебе и поздравление! Новый годначался хуже некуда.

* * *

Но все, как известно еще со времен царя Соломона, проходит.Грипп и мерихлюндия тоже. И ко всему можно привыкнуть, даже к грязной ругани наавтоответчике. Эти звонки повторялись с завидной регулярностью, и в результатеЭлла перестала его включать. В конце концов у нее есть мобильник. Видимо, намобильник они звонить боятся, там высвечивается номер. Трусы, гадкие, мелкиетрусы. Голоса менялись, а стиль и лексика — нет. И она решила, что эторазвлекаются ее бывшие коллеги. Их не так мало, у них есть друзья иродственники, которым можно поручить столь приятное развлечение. А между тем вэфир каждую неделю выходила ее программа, и однажды Пузайцер сообщил ей, чтодля утреннего времени у нее на удивление высокий рейтинг. И в конце февраля илив начале марта, скорее всего, начнут снимать следующий блок. К тому же черезнеделю ей предстояло участвовать в популярном дневном ток-шоу на родном канале.Ей уже делали рекламу. Предсказания Пузайцера сбывались. В метро и на улице еечасто узнавали. Она стала носить платок, пряча под ним свои каштановые кудри, изаказала очки с простыми стеклами. Летом, конечно, будет сложнее. В окрестныхмагазинах ее мгновенно опознали продавщицы и были безумно с нею ласковы илюбезны. В советское время я могла бы извлечь из своей популярности многопрактической пользы — покупать без очереди, получать дефицитные продукты, сосмехом думала она. Однажды продавщица в булочной, краснея, попросила у неесовета — как приготовить лосятину, муж где-то добыл огромный кусок. Онапопробовала поджарить, мясо оказалось жестким и невкусным.

— Нет ничего проще, — с удовольствием ответилаЭлла. — Положите на ночь, а еще лучше на сутки, в воду с уксусом, можнодобавить постное масло, но не обязательно, потом хорошенько промойте и жарьте вдуховке до румяной корочки, а потом нарежьте большими ломтями и тушите всметане!

Ешьте с картошкой и брусничным вареньем.

— Надо попробовать, — воодушевилась продавщица. Ачерез неделю сообщила, что позвала на лосятину гостей и все трескали, простоужас! Некоторые, правда, насчет брусничного варенья не поняли, но мнепонравилось, ужас!

И с тех пор она воспылала к Элле такой неистовой любовью,что та стала ходить за хлебом в другую булочную.

Элла купила себе компьютер и подолгу сидела в Интернете,выискивая рецепты, простые и доступные, для радио. Для телевидения у нее покаеще своих хватало. Но, прежде чем дать рецепт в эфир, она считала своимсвященным долгом попробовать самой это приготовить, что-то добавить,усовершенствовать, может быть. Кое-что она браковала, что-то брала навооружение для себя, но в результате этой творческой деятельности она ещерасполнела. Эти два-три кило уже мешали ей жить, и пришлось все-таки сесть надиету Помогло, она довольно быстро сбросила то, что набрала. И теперь решила —пробовать не больше одного рецепта в день. И уж не есть тогда ничего другого.Короче, она экспериментировала! А программа продолжала набирать рейтинги.Иногда Элла принимала гостей, в том числе и Махотиных. С Любой они опять оченьсдружились, и с Вячеславом Алексеевичем тоже, хотя он был постоянно занят. Но,встречаясь с Эллой, всегда радостно улыбался. Она была его протеже и полностьюоправдывала все рекомендации. К тому же всегда фантастически вкусно егокормила. Прелесть что за баба. О Воронцове Элла больше речи не заводила. Привоспоминании о нем — а она все-таки иногда вспоминала — больше не жужжализолотые пчелы. В ушах звенел радостный, молодой голосок «Алло! Я вас слушаю,говорите!» Меня он тогда сразу согласился отвезти домой, а эта наверняка у негоночевала. Судя по голосу, ей совсем немного лет.