Пять минут… десять… и я уже едва живой! Пальцы бесконтрольно скользят по блузке под ее грудью. Касаюсь ушка губами. Мне нравится эта игра.

Раиса опять подходит к нам. Отводит коленку Софьи и раскрывает ее бедра откровенней.

Софья напрягается, но я стискиваю ее сильнее.

– Тихо… тихо…

– Трусики… – комментирует Рая, разглядывая бедра Софьи.

Я бы тоже не отказался полюбоваться с того ракурса.

– Пусть будет видно… так гораздо более… – рисует она пальцем в воздухе, – уязвимо и цепляюще!

Поправляет мою кисть так, чтобы она поддерживала грудь Софьи как бутон.

– Захар…

– Тихо… Так надо… Не напрягайся, – шепчу ей. – Разве это неприятно?

– Я не знаю. Сложно почувствовать что-то настоящее в таких обстоятельствах.

– Закрой глаза… – мои губы касаются ее ушка. – Представь, что мы с тобой вдвоем… и ничего этого нет… и я очень тебя хочу…

Вздрагивает, снова напрягаясь.

– Спокойно. Ты же это итак знаешь. Разреши себе почувствовать без своих страхов и предубеждений. Твой мир не рухнет от приятия этого факта. Я просто мужчина… и я просто тебя очень хочу. А ты женщина… красивая… нежная… уже ответившая на мой поцелуй… Я всё помню… Язычок твой помню нерешительный…

Мои пальцы чуть заметно скользят под ее соском.

– Так приятно?

И наслаждаюсь ее медленным, глубоким вдохом.

– Нет… нет… нет… – бормочет Рая. – Софья, разведи бедра обратно!

– Разведи бедра… Софья… – с улыбкой шепчу я. – Или ты боишься… что Раиса увидит твои мокрые трусики?…

Ее коленки соединяются мгновенно. Рывком пытается подняться с моей груди. Но я припечатываю обратно.

– Тихо! Сиди смирно. Как хорошая девочка.

– Мне неудобна эта поза! Я больше не могу.

– Софья…

И мы опять усаживаем ее вместе Раей в нужную позу.

Изворачивается так, чтобы мои губы были максимально далеко от ее ушка. Но я опять подтягиваю ее чуть выше.

– Что Вы делаете? – в полголоса.

– Я тобой наслаждаюсь. Заметь, ничем тебя не обижая. И если ты расслабишься…

– Добрый вечер! У нас гости, дорогая?

«Дорогая» звучит немного пренебрежительно.

Он спускается с лестницы. В руках толстый бокал, судя по всему – с коньяком.

– Мои клиенты, – поправляет Раиса, не отвечая на его приветствие. – В мастерской перегорела проводка. Завтра заменят.

Он босиком, в домашних штанах и распахнутом длинном халате с греческим орнаментом.

Открывает бар, доливает себе немного из резной бутылки. Оставляет ее на столике.

Подходит к нам ближе, протягивает мне руку.

– Григорий.

– Захар.

– Не помешаю?

– Нет, не помешаете.

Присаживается в кресло напротив, жадно поглядывая на пальчики Софьи.

– Семейный портрет?

– Нет. Постановочный. Собака моя. Девочка – модель.

Улыбаюсь.

Он протягивает ей руку. Она нерешительно тянет ему свою. Целует ей пальчики.

– Как зовут такую прелесть?

И я понимаю, что не хочу, чтобы он знал ее настоящее имя. Мало ли. Но с девочками об этом не договорился.

Софья вдыхает поглубже, чтобы представиться. Я запечатываю ей рот. Тихий вскрик мне в ладонь. Он с жадным прищуром смотрит на ее лицо. Я представляю, какие на нем сейчас эмоции!

– На время, оплаченное мной, ее зовут просто Прелесть.

Поднимаю за подбородок ее лицо, целуя в краешек губ.

Да, мне нужно, чтобы она выдавала ему шок и фрустрацию, растерянность и легкий испуг, стыд. И я расшатываю ее.

– Прелесть моя… поставь ножки правильно… красиво…

Немного отвожу бедро в сторону.

Софья послушно ставит ступни, демонстрируя подъем, и, пошевелив пальчиками, скашивает вторую ступню немного внутрь.

– Сегодня я набросаю Вас и собаку. А завтра могу поработать с… Вашей прелестью, если Вы заняты.

– Отлично. Значит, завтра мне можно не приезжать?

– Да. Завтра нужна только девочка.

Я вижу его похотливый, нетрезвый взгляд.

Удочка заброшена.

Наша «рыбка» с энтузиазмом на лице ставит стакан. Раздаются медленные аплодисменты.

– Отличный план! Просто отличный. И девочку нашли хорошую.

Мы все замираем.

– Да только вот у меня несколько другой план. Сейчас…

Шарит в кармане халата.

Ствол!

Наводит на меня.

– Привет, Волков! – вот теперь я в шоке смотрю на черное отверстие. – Хочу тебя огорчить, но ты не единственный трабл-шутер в Москве. И заверяю – не самый всемогущий!

* * *

Бакс поднимает голову. Он очень хорошо знает, что это за штука в руках у человека. Он прошел отдельную программу по работе с вооруженными людьми.

– Замри, Волков. И пальцы свои держи на виду. Я в курсе, что твой пёс прошел подготовку у кинолога по программе глухонемых.

Да, такую прошел тоже. Но незаметно такую команду не отдашь. Любая команда начинается со щелчка пальцами. И пока Бакс сориентируется, он его грохнет.

– Я разнесу ему брюхо, если он встанет на ноги.

– Сидеть, Бакс. Спокойно.

– Ни одной команды больше. В него – стреляю без предупреждения. В тебя… в принципе, тоже могу.

– Статья… Или свидетелей тоже уберешь? – киваю я на девочек.

– Твою, если надо будет, уберу. А на камеры не надейся. Глушилка сигнала. Меня прикрывает команда помасштабнее твоей. И на пацанов своих не надейся. Их уже приняли мои люди.

Зае*ись, Волк? Расслабился? Перестал заглядывать за пределы своей шахматной доски? Забыл, что там может идти контригра? Обтекай… Девчонок жалко.

– А моя дура даст те показания, что скажу. Потому, что с ее ситуацией уже две недели работает МОЙ трабл-шутер. И эта сука завтра ляжет в психиатрическую клинику. Далеко-далеко за городом. В частную. И если захочет, чтобы ее ублюдок родился не там, убитый промедолом, то даст те показания, что я скажу. Я бы ее дня три назад уже упёк, да захотелось тебя лично достать. Больно ты мне насолил в прошлый ваш заход. И наш ход с билетами вы проглотили как дети, поторопились…

Мне хочется себе врезать. Ведь я чувствовал – что-то не так. В прокуратуре меня уверяли, что никаким образом обвинение не будет с него снято до субботы. Надо было сложить дважды два!