— Это говорит в нас голос родной кровь, — убежденно сказал Иннокентий. — Я тоже почти сразу почувствовал привязанность к тебе. Едва увидел тебя, сразу же ощутил, как идут от тебя родственные флюиды. Вспомни, как быстро мы разговорились. Как будто встретились после недолгого расставания.

— Ты прав, раньше я и не предполагал, что родственные узы имеют такую силу. Я всегда считал их формальными и не слишком любил поддерживать отношения с родственниками.

— Ну вот и готово, — объявил Иннокентий. — Скромно, но со вкусом. Так у вас говорят? В свое время я сдавал специальный экзамен по идиоматическим русским выражениям. Я знаю их очень много.

— Например?

Но привести свои познания Иннокентий не успел, внезапно подал голос сотовой телефон Лобанова. Он стал считать звонки. Из было три. Затем аппарат на пару секунд замолчал и снова зазвенел. И снова три раза.

Лобанов почувствовал, как мгновенно покрылся его лоб холодной испариной.

— Ты чего не отвечаешь на звонки? — спросил Иннокентий.

До Лобанова не сразу дошел смысл этого простого вопроса. Ему пришлось сделать усилие, чтобы вновь вплыть в русло разговора.

— Не хочу, опять какой-нибудь очередной деловой разговор. Ну его к черту. Завтра можно все обсудить.

Чтобы хоть немного успокоиться, он вновь сел на табурет. Теперь ему более или менее стала ясна вся, как говорили в армии, диспозиция. Как они могли так поступить? Ну с Иннокентием более или менее понятно, его подкупить или принудить что-то сделать раз плюнуть. Но Джордж, такой отважный — и тоже пошел на такое предательство. А вдруг он ошибается, и Гарри предупреждает своим звонком совсем о других людях и других обстоятельствах?

Лобанов взглянул в глаза Иннокентию и понял: нет, все правильно. Таких мутных зрачков он у него еще не видел. Не выдержав его взгляда, Иннокентий поспешно отвернулся и сделал вид, что снова занимается кулинарией.

Лобанов перевел взгляд на его сообщника. Ему с самого начала показалось, что Джордж какой-то не привычный, слишком тихий, пришибленный. Он тогда подумал, что плейбой переживает свой проигрыш и смену дорогих декораций гостиницы на эти совсем жалкие. Но теперь абсолютно ясна, что причина его подавленности совсем иная.

Лобанов встал, отошел к окну, посмотрел во двор. И увидел у подъезда двух здоровых парней. Они делали вид, что стоят здесь без всякой цели. А в качестве доказательства лузгали семечки. Но он не сомневался, что это его палачи. Ничего не скажешь, в отличную его заманили ловушку.

— Чего ты там увидел в окне? — стараясь придать голосу как можно больше веселости, спросил Иннокентий. — Кроме грязи, в этом доисторическом поселении ничего обнаружить невозможно.

— В самом деле, неужели нельзя было отыскать что-нибудь по приличней?

Иннокентий пожал плечами.

— Это ненадолго. Увидел объявление, позвонил, цена подошла — мы согласились. Вот и вся история.

— Скучная история. Хотелось бы услышать от тебя, дорогой мой родственник, чего-нибудь повеселей. А заодно и по правдивей.

Иннокентий, делая вид, что не понимает, что имеет в виду Лобанов, удивленно взглянул на него. Тот же подошел к нему, улыбнулся и изо всех сил ударил его в подбородок.

Иннокентий завопил, Лобанов повторил удар, только уже ногой и в пах.

Крик Иннокентия был таким громким, что вполне мог бы быть услышан на другом конце Вселенной. Терпеть боль он совершенно не умел. Он катался на полу, держась рукой за ушибленное место и продолжал вопил.

Но пока Лобанов расправлялся с Иннокентием, Джордж быстро достал пистолет с глушителем и навел его на него.

— Не двигаться, я сразу стрелять, — предупредил Джордж.

— Джордж, ну затем ты это делаешь? Вспомни Веру Евгеньевну, как мы спасали друг друга.

— Я хорошо помнить Веру Евгеньевну и все остальное тоже хорошо помнить. Но еще никто мне не платить так хорошо, чтобы убить тебя. Поверь, это очень много money.

— Я верю. Я рад, что ты получишь за мою смерть много денег. По крайней мере будешь долго вспоминать меня.

Пока между ними происходил предсмертный диалог, Лобанов сделал несколько шагов назад. Как только прозвучали звонки-предупреждения, Лобанов первым делом нашел глазами, где расположен выключатель. И сейчас он находился от него как раз на расстоянии вытянутой руки.

— Джордж, я перед смертью хотел бы открыть тебе один секрет. Кто-то же должен его знать. Мне не хочется уносить его с собой в могилу.

— Хорошо, у тебя есть one minite.

— Мне удалось вычислить примерное место, где спрятана коллекция. Ты можешь ее найти и стать единственным обладателем огромного сокровища.

Но Джордж оказался не столь наивен, как надеялся Лобанов. Он отрицательно покачал головой.

— Я понимать, ты хочешь продлить жизнь и рассказывать мне сказки. Но сегодня вечером я и без collection получать большие деньги.

— Ну хоть помолиться и перекреститься напоследок я могу?

Лобанов поднял руку ко лбу, напряженно ожидая, выстрелит Джордж или не выстрелит. И внезапно прыгнул с места, одновременно стараясь выключить свет и приземлиться где-нибудь подальше. Кухня погрузилась во тьму, и в этот же момент прозвучал легкий хлопок выстрела.

Посланная Джорджем пуля разминулась с Лобановым. Он лежал на полу, под столом, наблюдая за Джорджем, вернее за контурами его массивной фигуры. Шторы были плотно закрыты, и на кухне царил почти полнейший мрак. Лобанов достал пистолет, но он не хотел стрелять. Во-первых, выстрел разбудил бы весь дом, а он не желал привлекать внимание к происходящему: И, во-вторых, это было очень странно, но все внутри него противилось убийству Джорджа.

Лобанов знал, что у Джорджа не слишком хорошее зрение, однажды он признался ему, что обычно носит контактные линзы. И сейчас в темноте плейбой был беспомощен. Глаза же у Лобанова всегда были очень зоркие, как у рыси, и, быстро, привыкнув к мраку, они сейчас различали все достаточно четко.

Джордж стоял на месте, делая лишь медленные вращательные движения, напоминая чем-то медведя. Он пытался на слух определить, где противник, но в углу, не переставая, словно метроном, по-прежнему стонал Иннокентий и перекрывал своим писком все остальные звуки. Но воспользоваться этим обстоятельством и выбраться с кухни незаметно Лобанов не мог, так как Джордж своим массивным телом наглухо закрывал из нее выход. Лобанов пошевелился и снова услышал знакомый хлопок. Пуля вошла в пол буквально в тридцати сантиметров от него.

— Где ты, я тебя все равно должен убивать, — произнес Джордж, впрочем, без всякого озлобления, а наоборот, совсем буднично. — Я совсем не хотеть, но ты понимать, что так надо.

Если бы он помнит, где находится выключатель, мне каюк, подумал Лобанов. Рядом стоял