– Да, я знаю. Но если я хоть так смогу от него освободиться, тогда… так тому и быть. Все в воле Светлых богов.

– Все в воле Светлых богов, – машинально повторила Ингери.

Стремление женщины к свободе – об этом она и впрямь знала немало. Она, единственная дочь ярла, проданная правителю далекой страны, отосланная навсегда от родных любимых берегов, над которыми с криком носились чайки. Ту землю пора забыть. Море отвергло ее. Теперь она не Ингёр, а Ингери – королева гор. У моря и гор общее лишь одно – они жестоки и не терпят в своих владениях трусов.

– У вас есть сестры, леди Катриона?

– Да, ваше величество. Четверо.

– А у меня ни одной. Только братья. Дайте мне вашу руку.

Катриона нерешительно протянула ей пальцы. Ингёр взяла ее за запястье и приложила узкую потную ладонь золовки к своему животу.

– Вы владеете магией?

– Немного.

– Я тоже немного. Слушайте. Я впущу вас.

Они замолчали. Ингёр закрыла глаза и медленно дышала, не позволяя звуку собственного дыхания вторгнуться в зыбкую связь, установившуюся между ними, и нарушить ее.

– Слышите? – одними губами сказала она, не открывая глаз. – Поняли?

– Да… думаю, что да.

– Возвращайтесь к вашему отцу и скажите ему то, что должны сказать.

– Слушаюсь, ваше величество.

– Ингери, – поправила королева. – И у меня никого нет теперь, кроме тебя. Зови меня Ингери, Кэт.

– Хорошо, только вы меня так не зовите. Только не Кэт.

Ингёр открыла глаза. Ее пальцы все еще сжимали запястье Катрионы, сильно, до синяков. Вернувшись, Катриона пожалуется своему отцу, что они с королевой едва не подрались. Может, лорд Глендори в это даже поверит. Он знает, что женщины, растоптанные мужчинами, часто бывают жестоки к другим женщинам.

Или думает, будто знает.

Лорд Айвор Глендори не был плохим человеком. Он не был вероломен. Он не был даже тщеславен. Светлые боги подарили ему троих дочерей, и вскоре после рождения младшей его жена покинула этот мир. Лорд Айвор женился снова, и новая молодая жена принесла ему близнецов – снова девочек. Больше того, все дочери лорда Айвора – те, которые уже стали достаточно взрослыми и согревали постели своих мужей, – продолжали рождать одних только девочек.

Это что-то да значило. Лорд Глендори не скупился, призывая к себе лучших магов из Митрила и даже из Империи людей (разумеется, только тех из них, в ком не текло нечистой крови), не уставая испрашивать совета о том, как умилостивить богов. Один из этих магов сказал, что отсутствие наследников – это не кара, а знак. «Первое дитя мужского пола, родившееся в роду Глендори, будет овеяно великим благословением и облечено великой миссией», – так сказал этот маг, и лорд Айвор отсыпал ему полпуда золота. Потому что это был если и не ответ, то хотя бы какое-то утешение.

Поэтому когда Катриона, его маленькая глупышка Кэт, его любимица (лорд Айвор искренне так считал и очень удивился бы, если бы кто-то сказал, что он обращается с дочерью дурно), наконец родила ему внука, лорд Айвор понял: вот он, знак. Тот самый знак, которого он ждал десятилетиями. У него были младшие братья, у некоторых из них даже рождались сыновья, но все они умерли к тому времени, когда малышка Кэт стала принцессой Митрила, соединившись с принцем-полукровкой. Немалая цена, но лорд Айвор, скрепя сердце, согласился ее заплатить. И был вознагражден за свое смирение.

Его внук, первый мужчина, рожденный от семени рода Глендори за тридцать пять лет, пришел на эту землю с особой миссией. И лорд Айвор в точности знал, какой именно.

То, что Арнольд (лорд Айвор даже в мыслях не произнес бы богомерзкое эльфийское имя, которым так дерзко и легкомысленно нарек его внука треклятый принц-полукровка) является человеком лишь на три четверти, и на четверть – эльфом, не слишком смущало герцога Глендори. Скорее, напротив, герцог усматривал в этом еще один знак. Сын эльфийки, присланной своим коварным народом в Митрил, дабы замарать и осквернить столетиями выпестованную чистоту породы, соединился с женщиной из самой чистокровной семьи в Митриле. Дитя, родившееся от этого союза, неся в себе каплю нечистой крови, станет тем, кто искупит святотатство. Что пришло от проклятых эльфов, то и уйдет с проклятыми эльфами – круг замкнется. Лорд Глендори не сомневался, что король Лотар, глядя на него из чертога Светлых богов, всецело одобряет его решение. Они были когда-то дружны, особенно в юности, когда Лотар сам был еще только наследным принцем. Вместе охотились, ходили по борделям, интриговали против своих отцов, строили планы на будущее. После восшествия Лотара на престол лорд Айвор рассчитывал на место в Совете, но он был, вероятно, слишком умен, мыслил слишком широко и независимо, и, по молодости лет, неосторожно дал это почувствовать своему венценосному другу. Так что Лотар, едва став королем, подарил ему новый надел земли на перевале Герден, в ста лигах от столицы, и отправил туда в бессрочную ссылку. С тех пор прошло почти полвека. Лорд Айвор был достаточно мудр, чтобы принять ссылку с достоинством и смирением, благо правление Лотара полностью устраивало и его, и все те старинные семейства, что он со временем объединил. Лотар был силен, отважен и свято чтил тысячелетние традиции Митрила – о чем еще могли мечтать его верные вассалы?

Когда король умер, не оставив достойных наследников, лорд Айвор, разумеется, обеспокоился, но в конечном итоге решил просто выжидать. Хотя он и прожил большую часть жизни вне двора, но шпионы исправно докладывали ему обо всем, что там происходит. Поэтому лорд Айвор примерно представлял и даже предвкушал, какая грызня начнется между третьим и четвертым сыном Лотара. Так и произошло. Герцог наблюдал со стороны за их противостоянием, в конце концов перешедшим в войну, и ждал победы одного над другим, чтобы затем, со временем, аккуратно и без хлопот устранить победителя. Жди, пока враг ослабеет, и не торопи события – такая стратегия всегда оправдывала себя, и лорд Айвор верил в нее и теперь.

Он не учел одного: что братья в конечном итоге поладят и станут править фактически вместе, что уже само по себе было беспрецедентно и даже возмутительно. Лорд Айвор не сомневался, что все инициативы об отмене догм нечистой крови исходят от Брайса, а Яннем просто идет у него на поводу. Хотя король Яннем и не из тех, кто позволил бы надеть на себя повод кому бы то ни было. Но какая еще могла быть причина, почему он, хотя и калека, но все же человек, предал все, во что его предки верили веками, и открыл Митрил осквернителям чистой крови?

Лорд Айвор был не единственным, кому все это не нравилось. Недовольных нашлось немало. Яннем быстро и ловко устранял их, прореживая свой двор от недовольных, как огород от сорняков, пока они не успели его заполонить. Поэтому лорд Айвор держался подальше от двора. И искренне удивился – более того, поначалу даже разгневался, – когда король прислал к нему гонца с просьбой отдать принцу Брайсу руку Катрионы. Просьбой? Уж скорее, приказом, даже практически не завуалированным. Этот мальчишка слишком много себе позволял. Оба эти мальчишки.