– Репутация… – проговорил отец. – Да к мраку, я хочу видеть сына! Мой сын жив! Если это условие, то даю тебе слово.

Лэйнар встал.

– Спасибо. – Он протянул заготовленный куб. – Сюда я надиктовал подробно всё, что потребуется. С тобой свяжется полковник Кемант. Действовать надо завтра. Если возникнут вариации, решай сам по обстоятельствам, учитывая данное тобой слово. И правь потом Аэранхом мудро.

– Ну, как я понимаю, ты будешь рядом, – проговорил Шеран Рамма с улыбкой, но взглянув на Лэйнара, осёкся. – Стой, сын, а ты что будешь делать? Ты так и не сказал, что задумал.

– Всего лишь и дальше поступлю по воле Оракула – войду в Тело Света.

Лицо отца вытянулось.

– Лэйнар!

– Жрецы уже в курсе. Готовят процедуру. – Лэйнар улыбнулся. – Всё нормально. Сандер вернётся. Плюс-минус один сын, от перемены мест слагаемых сумма не меняется. А там кто вообще знает, как обернётся.

Отец подошёл и обнял его. Крепко. Прижал голову к своей.

– Не говори так, сын!

Лэйнар сглотнул.

– Всё нормально, пап. Как видишь, мы, Раммы, неубиваемые, – сказал он. – Неплохое клеймо рода, я считаю.

– Я могу тебя отговорить? – спросил отец тяжело.

– Ты сам сказал, кроме Сандера, никто не может. А его нам надо вернуть, – выдохнул Лэйнар, медленно отстраняясь.

Отец смотрел на него, как в детстве, словно опять принял, словно ничего не случалось и не было пяти лет ледяной стены между ними.

Лэйнар забрал со стола страницы из Конвенции и сложил в кожаный футляр.

– Мне пора. Маме и братьям потом скажешь, ладно?

Он кивнул отцу и направился к выходу.

– Лэйнар, не надо! – вдруг сказал надтреснувшим голосом отец.

Лэйнар обернулся и покачал головой.

– Я решил, папа. Будет так.

И ушёл. Вырвался на свежий воздух из удушающих чувств, которые едва не заставили его забыть о наблюдении за тем, что происходит. Но всё было взвешено: он пойдёт до конца без сомнений и сожалений. Только почему-то в голове повторялась одна и та же фраза: «Во всё стоит добавить немного любви…»

Я ходила из комнаты в комнату, то разбрасывая, то собирая волнение по углам. Благо, в доме Дезмонда их было много: уютных будуаров за расписной ширмой с массой подушек на восточном топчане; кушеток за резными дверьми; столов для пиров с бархатными скатертями; плотных портьер, украшенных ручной вышивкой по краям; сундуков с вычурной ковкой, словно украденных с королевских фрегатов; кресел на тяжёлых лапах с низкими скамеечками рядом; высоких ламп, извивающихся на тяжёлых подставках, инкрустированных драгоценными камнями. Внутри особняк пах воском и востоком и, казалось, был под завязку забит золотом.

– Ну как, нравится? – натянуто улыбнулся Дезмонд, поправив на груди знакомый чёрно-золотой амулет.

– Роскошно, – ответила я.

И даже не соврала: предметов роскоши тут было столько, что любой шейх обзавидовался бы. Сюда напрашивался гарем и полуголые слуги в золотых колье, но кроме нас в особняке никого не было. А вот зелени и света в изобилии чёрного, красного и золота не хватало. Всё-таки не могулка я по натуре, мне бы простора и милого уюта. И цветов. Я подошла к окну.

– В общем так, – деловито заявил хозяин дома, – ничего не стесняешься, берёшь всё, что требуется. В столовой накрыто в ожидании нас. Если голодна, налетай. Служанку я отправил к мраку. Дом в твоём распоряжении до самой ночи.

– Спасибо, Дез. Я бы правда поела и немного поспала. Устала очень.

– Пойдём, покажу гостевую спальню.

Я повернулась и отряхнула дорожный костюм.

– А Тело Света отсюда далеко? Можешь мне его показать?

– Ты же смотрела на него. Прямо за Шпилем магов.

– Раньше я его не видела, интересно, как будет сейчас. Вдруг опять не разгляжу.

Дезмонд ухмыльнулся и качнул вихрастой головой.

– Было бы забавно. Ну, идём.

* * *

Мы вышли в сад, завернули за особняк, и я тут же остановилась, широко раскрыв глаза. Вдалеке за тонкой стрелой Шпиля магов, над самой высокой горой, похожей на Фудзи, парило пронизанное светом облако, напоминающее гигантскую летающую тарелку. Живое, оно пульсировало еле заметно и дышало, простирая лучи над всем Аэранхом и излучая невероятную мощь.

– Видишь? – спросил Дезмонд будто из-за толстой стеклянной стены.

Я не ответила, завороженная. Сладость стекла с верхнего нёба по стенке горла внутрь, и с нею жизненная сила. На миг показалось, что я дотронулась до волшебного облака, и оно увидело меня. А я его. По-настоящему. Свет, изливающийся во все стороны. И в меня.

Я смотрела, не отрываясь. Пространство вокруг начало меняться. Будто я отступила от себя назад и провалилась в объём. Стала смотрением. Стала процессом. Мир затих, как если бы ничего вокруг больше и не было.

. . . . .

. . . . .

. . . . .

– Оля!!! – заорал кто-то в ухо и затряс меня.

Я моргнула и очнулась частично: город, сад и летающие ангелы пробивались в моё восприятие, как яркие лучи сквозь обрывки сумеречного тумана.

– Оля!!! Оля!!! – продолжал орать и трясти меня, как грушу, рядом стоящий рыжий могул.

Горячие ладони обхватили мои щёки и насильно отвернули от созерцания прекрасного. Два вытаращенных чёрных глаза сверкали пламенем в зрачках и испугом.

– Оля, Олюшка, детка, всё-всё, очнись! Хватит! Я тут, эй!

– Ну зачем, Дезмонд? – с сожалением выдохнула я.

– Достаточно! – выдохнул могул. – К мраку всё! Чтоб я ещё на такое подвизался…

Я с удивлением обнаружила на его лбу и висках капельки пота.

– Ты чего, Дез?

Он вытер влажный лоб и ничего не ответил. Странный…

Меня неудержимо потянуло к Телу Света, оно здесь главное, всё остальное не важно. Я начала поворачивать голову, чтобы вернуться вниманием к живому волшебству, но Дезмонд не позволил: удержал мою голову обеими руками и вперился зрачками в мои глаза.

– Нет! Я сказал: «Хватит»! На меня смотри.

Пламенная точка в центре его чёрных радужек увеличивалась, как мерцающий сигнал тревоги. Он зол или напуган? Я попыталась отстраниться, желая только одного: вернуться в невероятное ощущение объёма и полноты. Но Дезмонд держал крепко, не вырваться.

– Дыши. Считай, – скомандовал он.

– Не надо, отпусти, – проговорила я тихо.

– Считай. Давай вместе. Раз. Два. Три.

Мои щёки горели в его ледяных ладонях, но от взгляда никуда было не деться. И я будто по капле, по вдоху возвращалась в саму себя под его громкий счёт. Наконец, внезапно чётко различила за его рыжими кудрями тёмные стены особняка, красноватые скаты крыши, пролетающую над ними длиннохвостую птицу.