«Элтон Джон круче всех! — сказал Аксель с ухмылкой. — Нет никого круче, когда речь идет об игре на пианино и использовании его в рок-направлении. Ты ведь не скажешь, что «Saturday Night’s Alright for Fighting», или «Grow Some Funk of Your Own», или, к примеру, «Ballad of a Well-Known Gun» или «Somebody Saved My Life Tonight» и подобные — недостаточно тяжелые песни? Ни за что! Эти ребята написали семь альбомов, которые попали на первую строчку в США с 72-го по 75-й год. Берни Топину было двадцать пять лет, он писал, что придет в голову, и создавал альбомы за два часа! А какой у него словарный запас и образование…» Аксель потряс головой в знак восхищения.

— Так замечательно, что они выбрали рок-н-ролл, а не классику или что-то еще. И смешали все эти стили — потрясающе! А благодаря песне «Benny and the Jets», ее атмосферности, звуку и записи, я захотел выступать на сцене. Эта песня заставила меня жаждать сцены, я стал задумываться о том, чтобы выступать, и о том, как она будет звучать в помещении… К тому же песня напоминала мне о стиле глэм, который тогда господствовал на сценах Америки, и о клубах, о которых я читал в старом журнале «Creem»… Вокал Элтона Джона восхитителен, а соло на пианино просто идеально. Это удивительная запись. Потом, когда я достал ноты и пытался разучить эту песню, то понял, что этот парень всего десятью пальцами строит самые невообразимые и странные аккорды в мире, понимаешь? В смысле, как он вообще додумался построить аккорд именно из этих пяти нот, когда в начале играет бом-бом-бом? И дело не просто в основной ноте, а во всех этих странных комбинациях. Ему удается играть так, как никому другому.

По словам Акселя, больше всего повлияли на его стиль написания песен два исполнителя. «Я пытался играть на пианино в стиле Элтона Джона и Билли Джоэла. Но минималистично. Я знаю, что могу и чего не могу, поэтому внимательно слежу за тем, что у меня получается. Но в основном на меня повлияла энергичная игра Элтона Джона и его вокал. Если хочешь научиться петь в разных стилях, то попробуй имитировать Элтона — начиная с блюза. Меня поражает, что в Америке по радио Элтона Джона крутят меньше, чем Led Zeppelin, Beatles и Stones. Понимаешь, у нас нет передачи «Час Элтона Джона», зато на его концерт в Центральном парке придут 400 тысяч человек, а по всей стране он собирает аншлаги. Не понимаю… Я еще не встречал компании людей, которая после того, как вы весь вечер слушали разную музыку, а потом поставили запись Элтона Джона, не сказала бы «круто…» и которой бы не понравилась запись. Если поставить любой из первых семи-восьми альбомов, все сразу расслабляются…

От этой музыки чувствуешь себя хорошо благодаря приятному стилю песен и манере их написания. И от того, что каждая переносит тебя в какое-нибудь новое место, и все это за один альбом».

Третья и последняя песня, которую выбрал Аксель для списка оказавших на него самое сильное влияние, удивляет: это песня «I’m Not in Love» британской рок-группы 10cc, сингл № 11974 года как в Британии, так и в Америке. «Для меня эта песня перекликается с «Layla» группы Derek and the Dominoes и «Fade to Black» группы Metallica. Может, подборка получилась довольно странная, но это три мои самые любимые песни всех времен. Говорим мы о тех временах, когда я был подростком. Хотя песню «Layla» я впервые услышал, когда уже был постарше».

Увлечение творчеством группы 10cc началось, по словам Акселя, в магазине, куда он заходил мальчишкой по пути на уроки фортепиано. «Это был очень хороший консервативный магазин, но у него был отдел алкоголя, в который нельзя было заходить, пока тебе не исполнится двадцать один год, в котором еще продавались журналы вроде «Плейбоя». Я приходил туда пораньше и часами торчал в магазине, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на эти журналы. Мне очень нравился «Oui» — фотографии в нем были просто потрясающие. Я только начинал открывать для себя девочек и посматривать на них в школе и в классе. Но наши девчонки были такие скучные. А в этих журналах — настоящие женщины, и они классные, понимаешь? Ладно!

В этом магазине все время крутили «I’m Not in Love». Продюсерская работа просто невероятная. Песня о парне, который влюблен, но не хочет этого, не хочет иметь с этим чувством ничего общего. И всю песню он противоречит сам себе. Там что-то вроде… — Аксель начал мягко напевать слова. — Я повесил твое фото… на стену… Она закрывает некрасивое пятно… на стене… — он остановился и снова заговорил. — Такое небрежное отношение, это круто. Благодаря продюсерской работе песня словно приклеивалась. И до сих пор, всякий раз, когда я нахожусь в тяжелом эмоциональном состоянии или с кем-то встречаюсь, сажусь в машину, включаю зажигание, и по радио, как правило, слышу ее! Эта песня сама входит в мою жизнь, чувак».

Мы снова устроились поудобнее и стали слушать запись, которую Аксель включил фоном, пока мы разговаривали. Она играла тихо, и я не смог разобрать, кто поет, но узнал знакомый звук.

— Это Cheap Trick, — сказал Аксель. — Альбом «In Colour», где играет Рик «Хер» Нильсен. Гребаный придурок! Cheap Trick я тоже люблю. Забавно, что я слушаю этот альбом и смеюсь над ним.

— Почему? Что случилось?

— В «Rolling Stone» писали, что Рик якобы свалил Слэша с ног одним ударом! Не было такого! Как ты думаешь, кто, черт побери, полезет на Слэша, если рядом с ним стоит Дуг Голдстейн? Не может быть такого.

— История с Винсом Нилом повторяется. Почему каждый хочет поведать миру о том, как он якобы ударил кого-то из Guns N’ Roses?

— Потому что у Guns N’ Roses репутация плохих парней, знаешь, таких новых местных плохишей, и когда какой-нибудь гребаный Рик Нильсен хочет вернуть себе авторитет среди молодежи, то заявляет, что он еще более плохой парень, чем Guns N’ Roses, понимаешь? Если бы у него были яйца, он бы извинился перед Слэшем в прессе. Не лично, потому что он может сколько угодно подходить ко мне и извиняться, но это и куска дерьма не стоит, пока он не извинится публично. Боуи — другой случай, потому что Боуи не разглагольствовал в прессе о нашей стычке. Поэтому Боуи может извиниться и передо мной лично. Зато потом, когда в прессе появятся наши с ним совместные фото, все скажут: «Черт, мы хотели развязаять войну, но вы только посмотрите на этих ребят, они вместе тусуются!» Ха! Круто, понимаешь? Или как Джаггером, который, по идее, должен был меня послать, но следующее, что ты видишь, — это как я пою с ним на сцене. Многих это взбесило. Вечно либо кто-то заявляет, что надрал нам зад, либо какая-нибудь девчонка боится, что я приду и убью ее кошку. Конечно, я мог бы об этом пошутить, но…

Мне не хотелось потерять такую хорошую атмосферу разговора, поэтому я предложил Акселю рассказать еще смешных историй о его знакомых рок-звездах — о Ките Ричардсе, например, и как бы в шутку спросил о том, как Билли Айдол украл у Роуза идею альбома «Rebel Yell». А он говорит — со своим акцентом кокни: «Спер ее прямо у меня из тумбочки!» По-моему, здорово.

Дальше, уже без подсказки, Аксель рассказал о встрече с Джоном Энтвислом из The Who.

— Я упомянул, что меня интересуют слухи о «Baba O’Riley». Например, правда ли, что они записали клавишные партии с помощью мозговых волн, пропущенных через компьютер. Я спросил об этом Энтвисла, а он посмотрел на меня, как будто я не в себе. Сначала витал где-то в своем мире, а потом выдал: «Мозговые волны? Какие, к черту, мозговые волны? У Таунсенда нет никаких гребаных мозговых волн!» — Аксель хмыкнул. — Потом я спросил, правда ли Энтвисл прострелил все свои золотые альбомы, а он ответил: «Я поведаю тебе один секрет, приятель. Это были золотые альбомы Конни Фрэнсис. Я их, на хрен, спер!» И я подумал: «Ого, ладно, с меня хватит этого парня. Больше не хочу с ним общаться!» Он как зажженный фитиль…