На сей раз Эльвина ее пожала. И пока хозяйка рассказывала ей историю своей, как она выразилась, «омерзительной агорафобии», включая главы о ее торжестве на Кизиловом фестивале и такие подробности, о которых даже я раньше не слыхала, умяла целый поднос булочек и выдула три чашки малинового чая.

23 ноября

День за днем голос в моей голове, еле слышный поначалу шепот, становился все громче, пока наконец сегодня утром не прозвучал так громко, что пробудил меня ото сна:

Меня как громом поразило. Я:

a) в замешательстве (от того, что так долго не могла догадаться);

б) в замешательстве, часть II (от того, что думала: я тут одна не влюблена);

в) оскорблена (как он мог в меня не влюбиться?!);

г) чувствую облегчение;

д) мне любопытно (что будет дальше?).

24 ноября

Сегодня по телефону я услышала слова, которых ждала долгие месяцы. Бетти Лу буквально визжала от радости:

– Ко мне прилетел пересмешник! Он сзади, во дворе, на телефонном проводе! Я сейчас выставлю трубку наружу. – Послышался стук открывающегося окна. Затем – отдаленное чириканье. – Слышишь?

– Слышу, – говорю.

– Какая радость! Теперь и у меня свой пересмешник! Только я ужасно боюсь, что он улетит.

– А ты попробуй нарезать апельсин и дать ему. Я слышала, они любят апельсины, – сказала я. Потом вспомнила о ее болезни. – Просто выбрось дольки на задний двор. Он найдет.

– Ага! Ага! – Потом пауза. Потом вопль. – У меня нет апельсинов!

– Сейчас завезу парочку.

– Поскорее!

Надеюсь, ты догадался теперь, Лео, что означали мои формулы? Я переманивала пересмешника с улицы на улицу, из квартала в квартал, пока наконец мы не добрались до дома № 335 по Ригголд-стрит, где живет Бетти Лу. Только не проговорись ей. Пусть думает, что это исключительно их с пересмешником дело.

До солнцестояния осталось 27 дней.

25 ноября

Арчи мне ответил. Советует не заморачиваться с исторической точностью. Решительно ничего страшного, если мой ритуал в честь солнцестояния не будет соответствовать книжным описаниям. В разных культурах, странах и эпохах его встречали по-разному – так почему мне нельзя? Солнце-то ведь от этого не изменится, как и земля, как не исчезнет и особая прелесть рассвета. Тут дело только в знании, в глубинном ощущении: теплые дни вернутся, и снова будет сев, и снова урожай. Дело в ликовании. В единении людей. Это слово подчеркнул Арчи.

Тайна Перри все сильнее действует мне на нервы. Раньше я его просто избегала. Теперь – вся издергалась. Хочется, чтобы мы как можно быстрее уже встретились, все поняли и смирились с тем, как наши отношения сложатся дальше.

26 ноября

Я проезжала на велике мимо школы, как раз когда ученики расходились по домам. Его среди них не было (не знаю, что бы я стала делать, если б был). Поехала в центр города. Заглянула к Марджи. Никаких следов Перри.

– Можешь, кстати, попрощаться с Нивой, – сказала хозяйка. – У нее сегодня последний день.

Она стояла прямо за нами и протирала подносы из-под пончиков, но так же молча и угрюмо, как при первой нашей встрече. Марджи протянула руку, похлопала ее по животу и улыбнулась с едва заметной грустинкой во взгляде:

– Ребеночек на подходе.

Мелированные волосы и блестящие серьги Нивы создавали странный контраст ее настроению. Когда я сказала: «Поздравляю», она лишь кивнула в ответ. Но ты ведь знаешь, я никогда не умею вовремя остановиться, так что спросила:

– А вы знаете, девочка у вас или мальчик?

– Девочка, – процедила Нива сквозь зубы.

Кто бы мог подумать, что эта самая женщина две недели назад буквально рта не закрывала!

– Здо́рово, – лучезарно улыбнулась я.

Надо было придумать какую-нибудь фразу «на прощание». Я добавила:

– Отличный выйдет подарок на День благодарения, – и направилась к двери.

Оказавшись на улице, я возобновила поиски Перри. Прошлась взад-вперед по Бридж-стрит. Встретила двоих пчелок. Они хотели было затащить меня в пиццерию «Ди-Лайт», но я улизнула: мол, спешу в другое место. Взяла велик и, переехав канал, направилась к дому Перри. Покружила немного около мастерской по ремонту газонокосилок и велосипедов «У Айка». В общем, делала все, кроме того, чтобы остановиться и постучать в заднюю дверь. В итоге поехала домой (миссия провалена!) и… на крыльце своего дома столкнулась с Перри.

Причем он был с Пусей.

Я прислонила велосипед к стене. Пуся сразу прыгнула ко мне на руки.

– А мы тебя искали, – сообщил парень. – Твоя мама сказала, что тебя нет, а где ты, не знает.

Лицо у него буквально пылало. Таким я его никогда раньше не видела.

– Просто каталась, – пояснила я. – Тренировала больную лодыжку.

Он не сводил с меня взгляда своих пронзительно синих глаз, я так же неотрывно смотрела на свою маленькую подружку. Она теребила пальчиком шрам у меня над бровью. Всего несколько дней назад я брала с собой на Календарный холм Эльвину в целях психологической самозащиты. Интересно, не за тем ли же Перри привел Пусю?

– Значит… дружим теперь с первоклашками, да? – язвительно заметила я.

Он хихикнул, пожал плечами. Обычная элегантная небрежность явно изменила ему. Перри явно было не по себе.

Пуся щелкнула меня по носу:

– Ты ему нравишься.

Я щелкнула ее в ответ:

– Еще бы. Он мне тоже. На то мы и друзья, чтобы нравиться друг другу.

– Да нет же, глупая! – Малышка покачала головой. – Я не о том. – Тут она сложила ладошки трубочкой и приставила к моему уху. – Он хочет, чтоб ты стала его девушкой.

– Да ну? – Я стала лихорадочно соображать, как бы повернуть разговор в другое русло, но тут на подъездную дорожку въехал молоковоз, и из него выгрузился папа с целой охапкой опорных шестов и колышков для палатки.

Он вихрем пронесся мимо нас в дом, но через минуту снова показался на крыльце и хмуро поглядел на меня.

– На твоем счету, мисс Гостеприимность, уже две ошибки. Во-первых, ты не представила меня своему другу, – он кивнул на Перри, – во-вторых, не пригласила его внутрь погреться. Тут холодно.

– Я ведь тоже ее друг! – вмешалась Пуся.

Отец взял девочку из моих рук.