Лейн смотрел чуть в сторону, избегая взгляда в глаза. Я догадывалась, какие мысли бродят в его голове. Как он презирал меня в первое время, как старался задавить, а теперь, когда я доказала, чего стою, испытывал стыд и раскаяние.

— Спасибо, нейт Лейн, — сказала я мягко. — Рада, что сослужила хорошую службу.

— Да-да, неплохую, — пробормотал он, а потом строго прикрикнул, чтобы не расслаблялась: — А теперь идите и продолжайте готовиться к проверке!

* * *

Госпиталь решили назвать в честь благой Валиры, которую так почитали местные женщины. В легенде говорилось, что эта целительница могла “оживлять пустое чрево” и дарить счастье материнства тем женщинам, которые давно отчаялись познать его. Я удивилась, когда целая толпа решила сделать пожертвования на обустройство, а организовала всё Луиза и пара её подруг. После того, как я провела первое занятие, на котором присутствовали матроны с их дочерьми, все они изъявили желание внести свой вклад.

Наше занятие не было похоже на пару в университете, где студенты сидят, скрючившись над лекционными тетрадями. Урок прошёл в непринуждённой обстановке с ароматным кофе и пирожными, где я рассказывала о том, как функционирует женское тело, о детях, о юности и старении. Судя по реакции, многих вещей они не знали, поэтому забрасывали самыми разными вопросами. Ещё женщины сердечно поздравили меня с вступлением в гильдию и выразили пожелание, чтобы я осталась в Левилле навсегда и никогда их не покидала.

В следующие несколько дней пришло несколько писем от живущих в окрестностях повитух, которые желали у меня обучаться, поэтому я серьёзно занялась вопросами небольшого общежития для неместных. С проектами помогали сведущие люди, в том числе и нейт Клавиус. Он нанял мага земли, специализирующегося на выращивании редких целебных трав, который должен был следить за оранжереей. Территорию госпиталя было решено немного расширить за счёт купленной Норвином земли, но места для нашего будущего дома было ещё предостаточно.

Нашёл Клавиус и завхоза — пожилого дяденьку, и повариху с поварятами. Матильда из отделения для новорожденных деток уже подала на увольнение, как и несколько её сотрудниц. Конечно, нейт Лейн слегка осерчал из-за того, что я “краду его людей”, особенно его удивило желание Ойзенберга уйти. Это известие переполошило весь старый госпиталь даже сильней, чем новость о досрочном закрытии практики и включении меня в гильдию. Нейт Калвин, главный подпевала Ойзенберга, ходил растерянный и не знал, как себя вести. Те, кто раньше пытался меня затравить, игнорировал или смеялся, стали вести себя более уважительно, а некоторые практиканты даже спрашивали разрешение уйти за мной.

Почти каждый вечер я ездила проверить, как движется работа. А она подходила к концу. Как я и просила, стены облицевали гладкой плиткой, такую легко будет чистить дезрастворами. Водники и бытовые маги хорошо постарались, проведя водопровод по столичному образцу, сделали помывочные и туалеты. Для операционной я купила магические бестеневые светильники, они стоили дороже обычных, но ради удобства можно было закрыть глаза на цену, которую, подпрыгивая от радости, содрал торговец.

Очень вовремя подоспела и огромная партия бриоля, и специальные артефакты связи: ими я планировала снабдить сотрудников для общения друг с другом. А для более качественной стерилизации инструментов не придумала ничего лучше, чем заказать магическую печь. Но не такую, какую мы использовали для готовки — она оказалась слабенькой. Литейщик, мастер Луйс, посоветовал печку, чей жар хорошо прогревал инструменты из ниция — металла с магсвойствами. Я была уверена, что высокая температура уничтожит даже самых злобных иномирных бактерий. Чем не аналог сухожарового шкафа? Голь на выдумки хитра, как говорится.

Тот же Луйс изготовил для меня подобие биксов — металлических коробок для хранения бинтов и повязок. Там будут храниться материалы после стирки и глажки, чтобы чуть дольше сохранить их чистоту. Да, этот способ был далеко не идеален, но лучше так, чем никак.

Нейт Клавиус, который взял на себя большую часть всех забот, порой недоуменно хлопал глазами, удивляясь моей изобретательности и не понимая, зачем столько мороки.

— Для чего такие сложности, нейра? — спрашивал он. — Вам, конечно, виднее, но я всё равно не понимаю.

— Поймёте, дорогой нейт Клавиус. Обязательно поймёте, — обещала я, загадочно улыбаясь и продолжая осматривать, чертить и планировать.

Комната для занятий была готова первой. Маленькая, но уютная и светлая, с длинными партами и скамьями для учеников. На стены я повесила анатомические плакаты, доставшиеся в наследство от Эллен, туда уже переехали первые жители — Йорик и тряпичная кукла, которой я приготовила роль младенца. А список желающих присоединиться к обучению всё полнился, и я не знала, смогу ли взять всех. Сначала я решила подготовить тех, кто уже имел какое-никакое представление о повивальном деле, а после набрать класс с нуля. Что-то мне подсказывало, что скоро популярность акушерской науки взлетит в несколько раз, а женщины перестанут бояться, что их будет теснить гильдия, и смогут работать открыто и легально.

Нейт Лейн чувствовал, что скоро роженицы и их мужья со звенящими кошельками будут проплывать мимо цепких лап гильдии. Хоть это его и нервировало, но он обещал, что не станет вставлять мне палки в колёса в обмен на то, что я перестану мельтешить у него перед глазами и совать нос во все углы. Он ворчал скорее по привычке, потому что теперь я была уверена — он меня признал. Ну а желчность характера в таком возрасте уже не могло исправить ничто, хотя… влюбиться бы ему. Ласки и тепла ему не хватало, совсем плесенью покрылся в своей башне. Естественно, свои мысли я Лейну не озвучила, боялась навлечь на свою и без того бедовую голову извержение вулкана.

Практиканты, эти собиратели сплетен, вездесущие глаза и уши гильдии шептались, что многие рады уходу Ойзенберга, а Калвин, который поначалу ходил неприкаянной тенью, вдруг расправил плечи. Его старший коллега, покровитель и конкурент уходил, а это значило, что тёплое местечко правой руки Лейна освободится. Но зря эта снулая рыба надеялась, более цепкий, умный и решительный здоровяк Брайтен уже потирал руки. Он не упускал случая поддеть бедного Ойзенберга:

— Что, старина Оззи, не хочешь расставаться с очаровательной нейрой, за ней бежишь? Ты аккуратней, если муж-огневик заметит, что ты свои дряхлые бубенчики к ней катишь, может и яичницу из них сделать, — и, весело скалясь, грозил пальцем.

В ответ Ойзенберг краснел, белел, скрипел зубами и кидал на меня озлобленные взгляды.

— Я и сам давно хотел покинуть это сборище неудачников, — бормотал он себе под нос, на что Брайтен хохотал ещё громче.

Пришло время вспомнить и про Тая Отто. Его не тревожили фантомные боли, а это значило, что ампутация проведена хорошо и качественно. Практиканты не могли нарадоваться, ведь скоро их подопечному должны были поставить протез, который мальчишки собирались расписать весёлыми и жизнеутверждающими фразами.

Я предложила Таю стать борцом за асептику и антисептику, то есть потрудиться в госпитале благой Валиры санитаром. Парень называл меня доброй феей, но сомневался, что сможет справиться с задачей, намекал на свою ущербность. Я же не хотела, чтобы он чувствовал себя калекой, по своим внутренним качествам Тай превосходил многих из тех, кто имел две руки и две ноги, поэтому не сомневалась в нём. Тем более когда-то я пообещала ему работу и крышу над головой, пора бы сдержать слово.