Коротким кивком даю свое согласие, ибо нервы уже пошаливают: не каждый день удается пообщаться с такими эффектными женщинами.

– До встречи, Лисенок…

После этих слов омертвевшую руку словно объяло пламенем. Аргх, сначала лисенком назвали, а теперь это! Стискиваю зубы, чтобы не закричать, но все равно камеру заполняет мое яростное шипение… Сколько это продолжается, я не знаю. Время тянется патокой, кажется, что это длится целую вечность. Но на деле могла пройти и секунда… сложно сказать.

Боль пропадает так же неожиданно, как и пришла… Руку начинает покалывать.

Развязываю плащ и снимаю наруч. Аккуратно сдвигаю рукав и осматриваю конечность.

Ха, деньги, власть… Все это тлен, когда нет здоровья! Но, к сожалению, понимаешь это, когда… Пациент, вы слишком поздно обратились…

Так-с, теперь рука в порядке – значит, можно попробовать выбраться. Кинжал, спрятанный в засапожные ножны, так и остался там, когти тоже на месте, голова да и весь организм в норме. Вот и все мое оружие на данный момент. Надо попытаться открыть дверь.

Дверь упрямо не поддается моим попыткам взломать ее. Неожиданно с той стороны раздаются легкие шлепающие шаги. Прижимаюсь к стене рядом с дверью… Окошко внизу двери открывается, и в него продвигается плошка воды и большой древесный лист с какой-то едой. Хотя назвать это так можно лишь с большой натяжкой. Уж больно вид у нее… специфический – какие-то бурые куски неизвестного происхождения, посыпанные сверху чем-то, напоминающим ряску.

Как только это просовывают в камеру, окошко сразу же захлопывается. В углу, где лежит эльфийка, раздается легкий стон и шорох. Кажется, ее пробуждение весьма болезненно… Наконец девушка принимает вертикальное положение и с трудом фокусирует взгляд на мне.

– Я еще жива? – хрипло спрашивает она.

– Нет, ты умерла и попала в загробный мир…

– А что ты тут делаешь?! – бесцеремонно перебивает меня она.

– Я твое наказание за все прегрешения! – отвечаю я и начинаю демонически хохотать.

Она вздрагивает и вжимается в стену. Ха, или поверила, или решила, что я сошел с ума! Можно попробовать на этом сыграть…

– Ты не знаешь, это хоть съедобно? – Кивком головы указываю на выданную еду.

Девушка вздрагивает и недоуменно смотрит на лист. Потом резко бледнеет. С чего бы это?

Так и не дождавшись ответа, беру кусок и принюхиваюсь. По запаху вроде бы мясо. Травить нас смысла нет, а вот добавить какого-нибудь зелья с мерзопакостными свойствами…

– Так что, есть можно, или сама попробуешь? – обращаюсь к эльфийке и протягиваю кусок.

Девушка плотно сжимает губы и мотает головой.

– А я, пожалуй, попробую, – говорю, внимательно смотря на нее.

Она бледнеет, зажимает рот руками и отбегает в дальний угол камеры, где ее начинает выворачивать наизнанку.

Хм, странная реакция. Похоже, с этим мясом не все так просто.

Облегчив желудок, эльфийка некоторое время тяжело дышит, борясь со спазмами.

– Дикарь, – выплевывает ушастая шепотом, полным ненависти и презрения.

– И почему же? – интересуюсь у нее, добавив в голос обманчиво-ласковых ноток.

– Только дикари могут есть себе подобных! – с отвращением в голосе шипит она в ответ.

– И с чего ты взяла, что это человечина? – спрашиваю с напускной веселостью.

– Посмотри на остатки ауры! – восклицает она.

Разбираться в аурах – это не мой уровень. А вот вывести тебя из себя проще, может, и проговоришься…

– Знаешь, а на человеческую не сильно и похоже, – размеренно тяну я, помахивая этим куском. – Или это у эльфов такая странная аура?

– Ты… Да как… Дикарь! – задыхаясь от гнева, выпаливает девушка.

– Словарный запас невелик? – сочувственно реагирую я.

– Да что ты обо мне знаешь?! – презрительно кидает девушка. – Я самый молодой мастер! Мой отец…

И кто же твой отец, девочка? Точно не правитель, возможно, кто-то из совета?

– Рад за тебя, – колко отвечаю ей, – какая честь – сидеть в одной камере с самым молодым мастером и дочерью одного из совета!

Она отшатывается, как от удара, и мертвенно бледнеет.

Похоже, я угадал. Только от этого сейчас мало проку…

Девушка опускает низко голову и сползает по стене. Ее плечи начинают вздрагивать. Через секунду раздаются всхлипывания. Я стараюсь не обращать внимания. Всхлипы все четче и громче, а в промежутках между ними, становится слышно, как она что-то неразборчиво бормочет. Прислушиваюсь.

– Всхлип… я… всхлип… всегда… всхлип… хотела… всхлип… доказать отцу… всхлип… что достойна… всхлип… его… всхлип… всхлип… это мое первое-э-э задание-э-э! – начинает откровенно истерить девушка.

Прислоняюсь к стене и невозмутимо наблюдаю за этим театром одного актера.

– Никто не желал… всхлип… чтобы я шла-а-а, – продолжает она концерт, теперь еще и руки заламывает, – но я… всхлип… хотела доказать, что уже взрослая и справлюсь… А-а-а! А теперь задание на грани провала-а-а… всхлип… я опозорена-а-а!

Да… Все мои земные пассии закатывали истерики куда более зрелищно и правдоподобно. А это так, детский сад, который на меня, закаленного жесткими баталиями с девушками моего родного мира, уже давным-давно не действует…

– Превосходно, – громко хлопаю в ладоши, – какая игра, какие чувства! Сыграй еще!

Всхлипы как ножом отрезало.

Точно любительница. А может, просто годами мала.

– Нахал бесчувственный, – холодным голосом отвечает эльфийка.

– Нет, это просто ты паршивая актриса, – парирую я, – но у меня есть предложение.

– И какое же? – Девушка заинтересованно переспрашивает. – Учти, спать с тобой я ни за что не соглашусь!

– Не смеши меня, ты не в моем вкусе, – язвлю я, – а насчет предложения: ты мне рассказываешь об этом месте и его обитателях, а я помогаю тебе выбраться отсюда.

Лишь бы она не уточнила…

– Хорошо, – через пару минут соглашается она. – Какие у меня гарантии?

– Моего слова…

– Нет, – перебивает эльфийка, – твое слово как гарант меня не устраивает!

– Клятва на крови и железе тебе подойдет? – предлагаю я.

– Вполне, – кивает это «милое» создание.

Достаю кинжал.

– Клянусь, что выведу тебя отсюда, если ты расскажешь все, что знаешь об этом месте, его обитателях и об уничтожении Цитадели, – негромко произношу и режу запястье.

Вначале эльфийка довольно улыбается, а вот на последних словах так «любяще» смотрит…

Вспышка света и затянувшийся порез свидетельствуют, что клятва истинна.